Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

- Хочешь поднять его? - поинтересовался повелитель.

- Еще не решил, - честно признался я.

- Тогда лучше не надо. Здесь и так слишком много магии.

Я кивнул, всматриваясь в знакомые и в то же время совершенно чужие черты. Мне определенно не нравилось, когда Шаир использовал мертвые тела. Было куда лучше, когда он сам создавал оболочку, пусть я и не успевал к ней привыкнуть.

Сжигать тело тем же методом, что и белоснежного зверя, я поостерегся. Лучше потом попрошу Хорнэта здесь убраться, а все остальное - уже не мои проблемы. Хотя, наверное, если хозяин поместья оставит тело здесь, ему все равно не будет ничего угрожать. Трупы, которые используют духи, опустошаются энергетически, и у них нет никакой возможности переродиться в нежить. Так что я не обременю свою совесть, узнав, что хозяин поместья так и не решился спуститься в подземелье.

Я успел морально подготовить себя к бою, когда услышал тихий отчаянный плач. Плакала женщина, едва слышно подвывая и что-то бормоча. Шейна это не заинтересовало, и он продолжил сидеть, прислонившись к стене и закрыв глаза.

- Слушай, может, посмотреть, что там происходит? - предложил я.

- Посмотри, если хочешь, - согласился повелитель, не поднимая век. - Больше она не представляет угрозы.

Я живо заинтересовался:

- Это еще почему?

- Потому, что я блокирую ее силы. Она не может использовать их против нас. Единственное, на что она способна в данной ситуации - это убраться подальше. Но Халу упряма. Надо подождать, пока она смирится.

- Блокируешь ее силы? - удивился я, во все глаза уставившись на повелителя. Обычный же с виду парень, по нему и не скажешь, что хоть на что-то годится.

- Провидцы таят в себе немало загадок, - туманно ответил Шейн. - Иди, поговори с ней. Я возлагаю на тебя эту миссию, потому что подходить к Халу не хочу. Это может угробить барьер.

- Ладно, - согласился я. - Бывай.

- До встречи.

Он остался сидеть, а я пошел на крохотный островок берега. Остановился, осмотрелся. Озеро осталось незыблемым, но плач не смолкал.

- Где ты? - спросил я, не особо надеясь на ответ.

- Здесь, - жалобно прозвучало отовсюду.

Из-под воды высунулась рука, схватила меня за лодыжку и дернула. Я даже возмутиться не успел, когда оказался под водой и из груди выбило дыхание, пузырьками отправив его к поверхности.

Я и не знал, что умею так широко открывать глаза. Под озером оказался расположен целый мир, словно я оказался на дне океана. Светлый песок покрывал дно, из которого, как лепестки цветка, прорастали розоватые стены храма. На его крыше, рядом с основанием центрального шпиля, сидела Халу, притянув колени к груди и уткнувшись в них лицом. Мимо нее проносились стремительные серебристые рыбки, и за ними устремлялись потревоженные пряди зеленоватых волос хранительницы.

Я упустил тот момент, когда ко мне вернулось дыхание, и даже не заинтересовался этим феноменом. Просто продолжил дышать, будто и не прерывался, и пошел - именно пошел, не поплыл, - к плачущей женщине, чувствуя под ногами твердую поверхность. Ощущение было очень и очень странным. С одной стороны, я был уверен, что под ногами у меня пустота. С другой, существование точки опоры тоже не вызывало во мне никаких сомнений. Я чувствовал себя так уверенно, словно не было ничего удивительного в том, чтобы ходить и дышать под водой.

Добравшись до крыши храма, я сел рядом с хранительницей. Не знал, с чего начать разговор, поэтому молчал и смотрел вверх, там, где серебрилось плоское зеркало поверхности. Что находилось за ним, я не видел, и мне казалось, что там волшебное голубое небо, бесконечный простор леса вокруг и запах дождя, от которого мурашки бегут по телу.

Халу сама, вздрогнув, обняла меня и уткнулась в мое плечо, содрогаясь от рыданий. Я принялся бестолково гладить ее по волосам, и хранительница возрыдала еще горше, наконец обретя достойного слушателя в моем лице.

- Давай, - сквозь слезы выдавила Халу, прижимаясь ко мне всем телом, - Давай, сбрось труп в мое озеро, как этот дурацкий Хорнэт, который обратился к тебе за помощью! Ты же исполняешь желания тех, кто тебе платит - так давай, за дело! Уничтожь меня, уничтожь мое озеро, и пусть он дальше отдает мертвецов воде, не заморачиваясь тем, что тем самым ее отравляет!

В ее голосе было столько ненависти, что я не понимал, какого черта она меня все еще обнимает. Я попытался заговорить, но не смог - изо рта вырвалась стайка пузырьков, очень заинтересовавшая проплывающих мимо рыбок.