Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

Артефакты были разными. Порой попадались кулоны, бусы или венцы, над которыми явно много работали, но чаще это были просто чайные ложки, маленькие ножи или куски ткани. В этих кусках я с опозданием узнал носовые платки и внутренне содрогнулся, представив, каково это: высморкаться в артефакт.

Некоторые предметы я брал в руки, подолгу рассматривал - сначала обычным зрением, а потом с помощью дара. Я видел переплетающиеся в них узоры заклинаний и читал их, словно открытую книгу. В ничего на первый взгляд не значащих вещах прятались мощные защитные, стихийные и атакующие заклятия. Их создавали разные существа, и каждое оставляло свой отпечаток. Перед моими глазами то и дело мелькали образы: молодой друид со смеющимися карими глазами, надменный лесной эльф, горец с невыразительными, но приятными чертами лица, человек из Башни, задумчиво грызущий перо... И от многих образов ощутимо веяло холодом. Артефакты, собранные в зале, сохранили в себе память о своих создателях, которые давным-давно умерли.

Я чувствовал все это, видел чужие лица и не мог остановиться. Мне казалось, что зал наполнился призраками, и они безразлично наблюдают за мной - обычным живым человеком, ворвавшимся в царство мертвых. Мой разум затерялся среди теней, магических узоров и силы, а глаза видели все - и в то же время не видели ничего.

Только вот вскоре в этот безупречный мир, от которого веяло и смертью, и жизнью, ворвался голос Лефрансы.

- Неплохое местечко, - сказала она, шагая к стене с оружием. Казалось, артефакты нисколько ее не интересуют. - Уютненькое.

Я промолчал. Безучастно посмотрел на ее маленькую хрупкую фигурку, которой нечего было делать в этом зале. Да, она повелительница, да, у нее есть дар, но она не чувствует ни магии смерти, ни магии жизни. В этом я был абсолютно уверен. И мне было очень обидно, что призраки прошлого развеялись, оставив после себя только воспоминание.

Впрочем, ради таких воспоминаний стоит жить.

- Ты чего молчишь? - поинтересовалась вампирша, так и не дождавшись от меня ответа. - Мне скучно, между прочим.

- Я не шут, чтобы тебя развлекать, - огрызнулся я.

Она посмотрела на меня с удивлением, которое быстро сменилось насмешкой.

- А, ты все еще обижаешься за могильного червя?

- Что? - растерялся я. - Ты о чем?

- В замке Тинхарта я тебя так называла, - любезно напомнила Лефранса. - Потому что не люблю некромантов.

- Точно. Что ж, я не прошу тебя их любить.

- А я и не буду, даже если ты попросишь. Но, должна признать, среди этих могильных червей иногда попадаются достойные люди. Ты, например.

- Я польщен, - буркнул я, не зная, что еще на это можно ответить.

- Вот и зря, - пожала плечами вампирша. - Быть может, твой нынешний характер вызван только возрастом. В восемнадцать лет многие думают, что способны на все и чем-то этому миру обязаны.

- Я не думаю, что чем-то ему обязан. И я не помню, чтобы говорил тебе, сколько мне лет.

- Так ведь не мне, а Тинхарту. "Почти двадцать", - с иронией сказала вампирша. - К тому же, на фоне моих друзей ты выглядишь ребенком.

Я поморщился. Как будто это плохо.

Лефранса, казалось, забыла о разговоре и принялась отковыривать от стены маленький арбалет. По сравнению с теми арбалетами, что я видел в лавке Оарна, этот был либо карликовым, либо игрушечным. Когда он оказался в руках вампирши, тетива сухо щелкнула и обвисла. Лефранса выругалась и повесила оружие на место. Я с недоумением на нее посмотрел и отвернулся к стеллажу, у которого еще не был, не понимая, как можно оставаться таким неуклюжим, когда ты вампир.

Я с огорчением обнаружил, что после появления Лефрансы все мое настроение куда-то улетучилось. Рассматривать артефакты больше не хотелось - хотелось спать, причем с такой силой, будто рядом находился сонник. Мысль о том, чем заканчиваются встречи с этим духом для людей без дара, меня почему-то не беспокоила. Вдобавок ко всему у меня зверски зачесалось заживающее запястье.

До утра ситуация в подземельях не изменилась. Вдоволь насмотревшись на оружие, вампирша снова ушла гулять по коридорам. Я остался со спящими повелителями и призраком, который парил в паре сантиметров над полом, закинув руки за голову и закрыв глаза. Скорее всего, он просто отдыхал, но со стороны казалось, что Град по-настоящему спит. Я представил, как заклинателю живется без нормального сна, еды, магии, возможности читать книги, и внутренне содрогнулся. Проще уничтожить самого себя, чем навсегда потерять свою живую сущность. Но призрак почему-то смирился. Почему? Неужели принести себя в жертву - означает страдать вечно, даже в следующем мире, куда тебя после смерти занесет?..