Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

Кто их знает, этих эльфов, мрачно подумал я. Они ведь бессмертны, если не вспоминать о каленой стали и отравленных стрелах. Магия светлого эльфа, понять суть которой у меня не получилось - она не основывалась на стихиях, не была природной, не привязывалась к единому источнику, - вполне могла защищать его от всех невзгод. Если уж он так легко сражался с высшим демоном...

Очень скучно, наверное, так долго жить. Может, будь я на месте Алетариэля, тоже наблюдал бы за ходом истории - дома-то он прожил не один век, а так хоть какое-то развлечение.

Пока я думал, деревья закончились, и моему взгляду открылось дивное зрелище. Храма не было. Был только алтарь, вокруг которого диковинным цветком распустились стены. Пространство шло рябью чистой энергии, выброшенной даром Шейна для того, чтобы замкнуть Круг. Результат был налицо - из-под обломков стен проглядывали выжженные черные грани.

Идти стало сложнее - щедро разлитая вокруг магия создавала иллюзию, будто я нахожусь под водой. Но я справился и добрался до тела друга. Повелитель лежал на алтаре, молитвенно скрестив руки, и мне вспомнилось, как естественно он выглядел в роли храмовника. Такими и должны быть настоящие слуги Богов - спокойными, рассудительными, порой вспыльчивыми, но готовыми на самопожертвование во благо других.

По седым волосам Шейна пробегали голубые витки разрядов - дар был еще жив и отчаянно цеплялся за погибшего хозяина. Под ресницами виднелись розоватые пятна, а под обмякшими пальцами я заметил рукоять метательного ножа. Не ритуальный стилет и не агшел... тогда как, вот КАК он смог замкнуть Круг?!

"Воскресишь и спросишь", - с ехидцей пробурчал мой внутренний голос. Я фыркнул и попробовал взять повелителя на руки. Не получилось: Шейн оказался тяжелым, словно был парнем не худым, а очень, очень толстым. Пришлось его левитировать.

Я отошел от храма шагов на пятьсот, чтоб наверняка, и почти сразу наткнулся на подходящую полянку. Либо удача была на моей стороне, либо, наоборот, совсем не на моей. Долго думать об этом я не стал: вытащил из ножен агшел, встал на четвереньки и, открыв принесенную Градом книгу, принялся вдохновенно чертить на земле Фигуру.

Это была не пента- и не гексаграмма. Центральная звезда, которую так чтили в Академии, в рисунке отсутствовала вообще. Были только углы, соединяющиеся между собой немыслимым, но все-таки реальным способом, и четко обозначенный центр с тремя перекрестными линиями.

Получилось кривовато, хотя, присмотревшись, сходство с оригиналом я обнаружил. На всякий случай поправив несколько линий, я левитировал тело Шейна в центр. Рисунок тут же вспыхнул бледным зеленым огнем, подтверждая, что все правильно: труп есть, остался только ритуал. Я сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох. Все, пора. Кто знает, может, я буду первым, кто успешно замкнет все четыре грани реальности - жизнь, смерть, свет и тьму? Тогда я стану великим, и, несомненно, войду в историю.

"Размечтался", - неодобрительно вякнул голос. - "Лучше делом займись, а не великим вершителем судеб себя воображай".

Я устыдился, и, сунув агшел в ножны, вновь поднял книгу. Страницы трепетали под дыханием потустороннего мира, и пришлось покрепче обхватить их пальцами, чтобы не сбиться.

- Именем Смерти, - вдохновенно зачитал я, - которая бьется в сердце каждого и несет за собой череду воспоминаний; именем Жизни, в оковы которой заключен весь мир; именем света, сияющего во тьме; именем тьмы, разрушающей свет; я прошу Тебя открыть мне великие Дороги, впустить меня в бесконечное Пространство, позволить мне найти душу... Aga terne klarre, aga shecenla kear, kiaslene htucve aga...

Над Фигурой замкнулось сперва одно, затем еще одно, и еще одно... восемь колец! Восьмикольцевой Круг полыхнул ядовитой зеленью, тело Шейна заволокло белой туманной завесой, а затем все резко, будто кто-то погасил солнце, исчезло и кануло во тьму.

ГЛАВА 22,

в которой я встречаю настоящего пожирателя снов

Маленький рыжий мальчик стоял на центральной площади Аль-Нейта, завороженно рассматривая фонтан. Тот возносил к небу несколько десятков струй, которые падали вниз причудливым угловатым каскадом.

- Нам пора идти, Шейн, - с улыбкой сказала стройная, очень красивая женщина в зеленом платье. - Папа будет волноваться.

- Точно, - согласился малыш, хватая мать за руку. - Бежим!

Женщина со смехом подхватила его на руки, обняла и поцеловала в лоб.

Я стоял в стороне, не совсем понимая, где нахожусь и что происходит.