Инна Сударева - Судья Королевского дома

— Сэр, что вы собираетесь делать?! — вскрикнула Роксана.

— Задержу их.

— И что мы будем делать в пуще одни? Две слабые девушки? — возмутилась Лия. — Уж лучше вам ехать с госпожой, а я поскачу в другую сторону и отвлеку погоню на себя.

— О, нет! Они убьют тебя! Точно!

— Не волнуйтесь, госпожа, я не такая дуреха, чтоб попасться.

Фредерик кивнул:

— Это разумно. Едем. И пригнитесь к шее лошади.

Одной рукой он схватил поводья коня Роксаны, второй — поводья своего скакуна и решительно дал мышастому шпоры. Тот сорвался в бешеный галоп. Девушке оставалось лишь уцепиться за гриву своего коня и прижаться к нему как можно плотнее — над головой засвистали ветки деревьев.

Лошади неслись, сбивая влагу с папоротников и поднимая вихри брызг. Из потревоженных кустов взмывали на соседние ели испуганные птицы. Чуть приподнимая голову, Роксана тут же получала в лицо порцию мокрой сорванной паутины, полной всяческой трухи. Впереди она видела мощный круп серого коня и спину своего рыцаря, который железной рукой держал повод ее лошади. По этой руке, она видела, то и дело нещадно хлестали, срываясь, ветви и сучья.

Бешеная скачка, от которой становилось дурно голове и больно телу. Из последних сил девушка старалась не вылететь из седла. Руки, судорожно вцепившиеся в гриву коня, невыносимо болели. Хотелось просто закрыть глаза и пробудиться из этого дурного сна...

Ее конь, отчаянно заржав, рухнул наземь. Роксана не успела ни подумать, ни прикрыться, как вылетела из седла в густой кустарник, обдираясь до крови, и, ударившись о нечто твердое, потеряла сознание...

Первое, что почувствовала: тепло и мягко... Свежо пахнет хвоей и аппетитно — грибами... Первое, что услыхала: тихую, убаюкивающую песню:

Роксана открыла глаза. Как же ужасно голова болит... и тело ноет... и пить хочется... ох, перед глазами все кружится... Где она, вообще?

Понемногу справившись со слабостью, девушка приподняла голову, повернулась набок, чтобы обозреть окружающее. Она лежала не то в пещере, не то в норе, на плаще, покрывавшем охапку елового лапника. Потолок был сплетением неких ветвей или корней, сквозь них пробивались золотистые лучики солнца. У входа с веток капала тягучая влага. «Дождь кончился», — подумала девушка, плотнее укутываясь в одеяло... Одеяло? Это же плащ, теплый, шерстяной... Чей? Роксана спохватилась: ее платье сняли. Она лежала почти голышом в чужом плаще, а ее левые плечо и нога были аккуратно обложены сочными подорожниковыми листьями... Вновь послышалась тихая песня:

Потом уже прозой и шепотом: «я умер, я пропал...».

— Сэр Фредерик, — позвала Роксана, узнав голос.

Тут же среди ветвей, что обрамляли вход, появилось его лицо, бледное, взволнованное. Он улыбнулся, очень ласково и приятно, увидав ее открытые глаза.

— Я рад, что вам лучше, леди.

— Вы... вы раздели меня? — чувствуя, что краснеет, опросила Роксана.

— А как же иначе я добрался бы до ваших вывихов и ушибов? — Он присел рядом на лапник, протянул ей фляжку, из которой сладко пахло. — Вода с медом. Пейте.

Она послушно сделала пару глотков, искоса поглядывая на Фредерика. Он же сидел, терзая в руках папоротниковый побег и мурлыкая под нос опять какую-то песенку. На нее не смотрел — следил за солнечными зайчиками, что прыгали по лапнику. Его тонкий, изящный профиль, мягко подсвеченный солнцем, заставил Роксану о многом забыть. «Странный он, — подумала девушка, и тут же спохватилась: — Он меня спас, а я еще ни слова благодарности».

— Сэр, — вновь позвала она.

Он кивнул, дав понять, что слушает.

— Я хотела сказать вам спасибо, сэр... И простите за то... за ту пощечину... Право, я вам стольким обязана, — сбивчиво заговорила Роксана. — Даже не знаю, чем вас еще отблагодарить...

Фредерик улыбнулся, все так же глядя на солнечные блики. Улыбка была печальной, как и вздох, что внезапно вырвался у него.

— Ничем, — сказал он, — я рад, что смог помочь вам. Терпеть не могу, когда таких, как вы, используют как товар.

Роксана бросила взгляд на его правую руку — все предплечье было туго замотано полотняными полосами.

— Вы поранились?

— Пустяки. Вам больше досталось, когда с коня слетели, — ответил Фредерик. — Как плечо? Я вправил вывих, а подорожники должны были снять боль.