Вера Чиркова - Сделка

— Мы и сами даже в страшных снах не помышляли оказаться по эту сторону гор, — ринулась на защиту мужа едва ступившая на плиты верхней галереи Таэльмина, — а тем более встретить тут так много авантюристов и беглецов. Ой! А это кто? Неужели настоящий вампир?

— Он самый, — равнодушно глянув на девушку, соизволил ответить кошкоглазый и нехотя добавил: Я — Алдер.

— А я герцогиня Таэльмина дэй Крисдано, — снова превращаясь в светскую кокетку, премило улыбнулась ему тень и поклонилась так изящно, словно была одета в роскошное блио, а не в мальчишечьи штаны.

— Как нам известно, — сухо поправил ее молчавший до этого времени нагард, — приставка «дэй» тебе не положена.

— Как интересно, — фыркнула и не подумавшая оскорбиться или смутиться тень, опередив ринувшегося к ней Харна, — значит, вы все же шпионите за изгнанными.

— А ты догадлива… хотя и чрезмерно нахальна, — так же сухо процедил вампир.

Герцог зло скрипнул зубами и попытался хоть что-то сказать в защиту своей лаэйры, но она, так же мило улыбаясь, повисла у него на локте и приложила к губам мужа пальчик.

— Не обижайся на него, дорогой, он просто пытается вывести тебя из себя. Теперь я понимаю, с кого берет пример бедняга Тарз.

— Проклятье, — внезапно меняясь в лице, пробормотал обладатель бархатного баритона, — так ты взяла его под защиту, Мин!

Хатгерна снова всего передернуло от этого фамильярного обращения, но еще больше задел герцога сам тон. Невероятно доверительный, подобным говорят между собой лишь старые друзья или любовники, знающие друг о друге такие вещи, о которых не догадываются даже любящие родители или супруги. И если бы Харн не стоял рядом с Таэльминой пред лицом жреца и не видел ровного, ничуть не обожженного брачного рисунка на ее запястье, он сейчас не дал бы за целомудренность собственной лаэйры и медяка.

Но теперь он был в ней почти уверен и не хотел знать, отчего наглый туземец считает, будто имеет какое-то право на его тень. Сейчас Харн желал раз и навсегда поставить на место этого наглеца, и не важно, во что это ему обойдется. Все равно он уже потерял все ценное, что имел благодаря рождению и собственным трудам, кроме жизни и самоуважения, и ценил второе гораздо дороже первой.

— Какое ты имеешь право… — В голосе герцога слышался пересвист студеных зимних вьюг, но договорить ему снова не дали.

На этот раз остановил герцога такой же холодный голос вампира.

— Никто из вас сейчас не имеет на эту девушку никаких прав, и вы оба это знаете. Но все равно норовите по своим диким правилам устроить тут петушиные бои.

Харн слушал представителя старших рас, презрительно стиснув зубы, он вовсе так не считал, но начинал понимать, как права была тень, предупреждая о проверке. Вот и сейчас кошкоглазый снова пытается его на чем-то подловить. Зато бывший друг Таэльмины почему-то смотрит на нее, печально кривя губы, и в его прищуренных голубых глазах отчетливо читается искреннее огорчение.

— А кто, интересно, имеет на меня права? — В кротком голоске тени не было даже малейшего намека на насмешку или страх. Только чистейшее, по-детски откровенное любопытство.

— Неужели ты сама не знаешь? — высокомерно задрал нос вампир, и тень улыбнулась ему почти нежно.

— Я-то знаю… но ты почему-то считаешь иначе. И кажется, пытаешься навязать мне свое мнение, исходя из ваших диких правил.

— Мин! — предостерегающе нахмурился голубоглазый туземец, и Хатгерн, скрипнув зубами, снова шагнул вперед.

— Я вызываю тебя на бой. — Вот теперь в голосе Таэльмины, непримиримо уставившейся на бывшего наставника, не было ни кротости, ни приветливости. — И ты знаешь почему. А цена победы — полное повиновение.

— Я сам его убью, — снова выхватил оружие Хатгерн и попытался обойти лаэйру, — отойди в сторону, милая.

— Прости, дорогой, — тень и не подумала уступить мужу свое место, наоборот, сдвинулась, закрывая ему проход, — но этот отступник нарушил непреложный закон ремесла и по нашим правилам должен быть наказан.

— Ты так уверена в своей победе? — На бесстрастном лице вампира мелькнуло похожее на интерес выражение.

— В битве за справедливость боги не стоят в стороне, — туманно намекнула Таэльмина на какое-то неизвестное герцогу выражение, и он бы никогда не стал проявлять собственного невежества, если бы лицо его врага не передернулось, как от удара не видимой никому ладони.

— И что это за боги? — немедленно задал вопрос Харн, но ему не было суждено узнать ответ.