Патриция Бриггз - Тень Ворона

Он поднял обе руки, и огромные шторы за его спиной заскрипели и заскрежетали, медленно разъезжаясь в разные стороны от магии мастера.

На помосте находился испуганный юноша. Он был обнажен и прикован цепью к кольцу, прикрепленному к полу. В центре находился император. Они не стали его раздевать. «Побоялись вызвать в толпе не те эмоции», – подумалось Сэре. Но одет он был в ту же одежду, что и прошлой ночью. Только одежда была сильно помята. Был там и третий человек – Таер. Она вперилась в мужа взглядом.

«Он жив», – с внезапным облегчением подумала она. Она увидела, как поднимаются и опускаются в такт дыханию его ребра. Как и тот Воробышек, о котором он беспокоился, он был раздет и закован в цепь, но он свернулся калачиком и лежал неподвижно. Его кожа была красной и черной от побоев.

Внутри Сэры вспыхнул гнев, как красный прилив волны. Она не сводила взгляда с мастера, руководящего этим грязным спектаклем, и стала прислушиваться к тому, что сообщит ее магия. Он был колдуном солсенти, обладающим средней силой. Помогали ему два кольца Ворона – одно из них было очень старым.

– Мы займемся самым страшным преступником. Форан Двадцать Шестой! Мы, адепты Тайного Пути, выносим приговор: ты непригоден управлять Империей! – Мастер повернулся к аудитории и подал сигнал. Может, рев одобрения?

Но стояла тишина, потому что Форан заговорил.

– Действительно, – произнес он с чувством собственного достоинства, проникшего в сердце каждого, находящегося здесь, – это Форан Двадцать Седьмой. Я всегда считал, что раз старый фермер основал Империю, ему надо за это отдавать дань уважения.

Даже новый друг Брюидд перестал болтать.

Сэра почувствовала, как облегчение растягивает ее губы в улыбке. Таер сделал лучше, чем выглядело на первый взгляд. Он как бы смог передать Форану мирские слова, дающие власть.

Форан выглядел немного озадаченным откликом, вызванным его колким замечанием. «Вперед, Таер», – страстно пожелала Сэра. Она взглянула на Теллериджа, но даже с частичной защитой, полученной от колец Ворона, он находился слишком близко к Форану. Поэтому не оставалось ничего, кроме как слушать.

У Форана не было затруднений с выбором правильных слов:

– Большинство утверждений, сказанных Теллериджем, верны. Я был не лучшим императором. Думаю, что никто не хотел, чтобы я был таким. Как вы, я думал, что Совет септов – управляемый такими людьми, как Теллеридж, – был более квалифицированным, чем я один. Хотелось, чтобы это было правдой.

Сэра подумала, что он слишком долго держал внимание, так как видела сопротивление Теллериджа Барду. Таер, скорее всего, не сможет владеть всей аудиторией долгое время. Он был не в том состоянии.

Она отошла от стены и стала прокладывать дорогу в зрительный зал. Она сможет помочь, если подберется ближе к мужу.

– Они сообразительны и неплохо натасканы для своей должности. Если бы они выбрали справедливое правление, они, разумеется, смогли бы. Но вместо этого они выбрали личную выгоду. В прошлом году многих из вас подстрекали порезвиться на улице и нанести урон ткачам. А вы знаете, что после того инцидента богатство руководителя Совета септов выросло наполовину? Потому что теперь ткачи платят ему за право продавать свои товары в своих собственных лавках. Горриш – один из Хищников, кто отправил вас сделать налет на ткачей. Кто-нибудь из вас получил от него хоть какое-то вознаграждение?

Форан тяжело вздохнул, и Сэра почувствовала волнение толпы, как только на мгновение угасло влияние Барда. Из-за шевеления толпы ее единственный путь к сцене закрылся.

– Присутствующие здесь Хищники знают, что половина Воробышков, находящихся здесь, умрут при загадочных обстоятельствах практически сразу, как только их произведут в Хищники. Некоторые знают, что никакой тайны здесь нет, потому что вы сами помогаете им умереть. Зачем столько убийств? Потому что многие уже перестают быть детьми и осознают, что совсем нет необходимости доказывать, кто вы есть на самом деле, и какие разрушения можете произвести – вы первые, кого они убьют. Как этого юношу рядом со мной, которого решили уничтожить только потому, что он любит старинные инструменты больше, чем преследование молодых Воробышков.

– Я не был хорошим императором, – продолжал Форан. – Я разочаровывал людей, которые заботились обо мне всю мою жизнь – прямо как вы. В основной своей массе мои провальные дела носили пассивный характер – лучше что-то не сделать, чем совершить что-то ужасное. Впрочем, как и у вас до сегодняшнего дня. Если вы нанесете ущерб тем, чье единственное преступление состоит в том, что они в состоянии конфликта с сумасшедшим политиканом, наделенным властью, тогда вы совершите такой шаг, что обратного пути не будет никогда.