Александр Сергеев - Если ты умер (СИ)

— Вроде того, — слегка склоняю голову в знак согласия, — А вы, стало быть, местный идеолог этого нелогичного образования?

Тот только хмыкнул, подняв бровь. Задумчиво взял в руки бокал, поболтав остатки вина, и так и не отпив, поставил его обратно на стол.

— Почему же нелогичного? Посудите сами — мы опираемся на чаяния и надежды самого широкого слоя населения. Понятно, что облагодетельствовать всех мы не можем, но задать общее направление, почему нет?

Я только скептически осведомился:

— Не задумывались, почему у вас так плохо с общим положением дел?

Мой оппонент лишь отмахнулся.

— Период становления. Потихоньку утрясется.

— А где же безошибочность Пророка и доказательства верности выбранного пути?

— Не иронизируйте, сударь. Плебсу необходима идеология и твердая рука. Вот увидите, мы еще объединим весь мир!

— Зачем?

Такой просто вопрос, но на него так сложно ответить. Ведь этот товарищ явно не верил в святость своего предводителя, да и на путь Ордена ступил лишь для достижения своих целей. Как я сильно подозреваю — далеких от альтруизма, что он и подтвердил.

— Видите ли. Жаль, не знаю вашего имени. — он сделал паузу, предполагая, что я ею воспользуюсь чтобы представиться, но немного обманулся в ожиданиях, — так вот, в мире много несправедливости. Одни тиранят и эксплуатируют других, с тем чтобы самим так же быть тиранимыми и эксплуатируемыми. Мы это упрощаем. Полностью избежать такого положения дел не получится, но Орден старается свести число таких высокородных к минимуму.

— В число которых, вы разумеется включили и себя?

Тху-Чен только развел руками, демонстрируя, что мол виноват, но как же иначе?

— Не хотелось бы вас расстраивать, сударь, но ваша затея обречена на провал. Да, вам будут удаваться отдельные дела, если вы бросите на них все свое внимание. Но то, что останется вне его — будет разваливаться. И вам придется увеличивать и увеличивать штат проверяющих и контролирующих. Затем штат тех, кто будет проверять проверяющих. Вы будете наращивать вооруженные силы, опираясь на них, даже достигнете какой-никакой безопасности, но крах придет не снаружи. Он грянет изнутри. А все потому, что вы повторяете системную ошибку — пытаетесь завязать на себя вообще все. Да, это дает вам огромную власть, но… впрочем не буду вас расстраивать раньше времени. Наслаждайтесь жизнью, быть может что вам удастся эта затея… — и уже глуше, практически себе под нос, — должна же она хоть раз сработать?

А в следующее мгновение мы ударили. Он швырнул в меня поочередно пару каких-то заклятий, рассыпавшихся брызгами, что по видимому основательно его удивило, а я в ответ использовал револьвер. Всегда говорил, что это не только шесть метких выстрелов, но и один удачный бросок. Да, в пули бы вложить энергии можно было бы много больше, позволяй их вес подобное, но и револьвер сгодился. В полете на его поверхности начали проступать руны, которые я долго вспоминал и вытравил в последний момент, выпуская оружие уже из руки. Все же смерть и тлен вполне годятся и на роль созидания. Надо просто взять что-то и, следуя заветам великих, отсечь лишнее. Практически беспрепятственно он преодолел щит и в панике Тху-Чен ударил последим, самым примитивным средством — телекинетической волной, которая смела стол, едва не расколотив его в щепу, отшвырнула меня, предварительно нафаршировав столовыми приборами. А вот тот коктейль, что я вбил в револьвер, сработал, разметав последнего аристократа Авольсы клочьями по всей комнате.

Подняться мне так и не удалось. Ирония судьбы, избежать удара могущественных заклятий направленных на творения местного демонического мира, только для того чтобы быть нашпигованным банальным столовым серебром. Никакого жжения, прохлады или каких-либо ощущений. Их и раньше то было небогато, но теперь я не чувствовал вообще ничего. Даже попытка пошевелить хоть чем-нибудь оказалась принципиально провальной. Единственное, что мне оставалось — любоваться картинами разрухи произведенной в кабинете и наслаждаться истеканием энергии из моего бренного тела, не в силах никак тому помешать. Да вот Седоусый, имени которого я так и не спросил, смотрит на меня укоряющим взглядом, неестественно вывернув шею. Похоже, что на тот свет я отправляюсь в душевной компании. И так эта мысль меня развеселила, что я рассмеялся, дребезжа дырявым нагрудником о сервиз, во всяком случае, это единственное что я пока могу делать, да и то, лишь благодаря тому, что это плетение было наложено давно и пока не требует подпитки.