Александр Сергеев - Если ты умер (СИ)

Старые корпуса еще советской постройки, всего пять лет назад подвергшиеся реконструкции и перепланировке, все так же возвышались на холме, вдали от ближайших поселений. Даже оживленное шоссе, связывавшее Воронеж с Москвой — осталось в стороне. Несмотря на безобидное название, данное по старой традиции присваивать важным объектам самые обывательские наименования, занимался этот центр вещами отнюдь не безобидными. Отчасти, его исследования действительно касались разнообразных культур. Вот только сельскому хозяйству пользы от них не было ни на грош. Здесь разрабатывались штаммы самых агрессивных вирусов, которые модифицировались в заданном направлении, а именно — максимально убойном. Вырабатывались и вакцины, против них же, а так же прочих, потенциально опасных, так что кое-какой прибыток от НИИ был. Данный центр был выбран не случайно, его глубокие подвалы, с заложенным еще в годы холодной войны бомбоубежищем, стали отличной основой для главного из проектов. Небольшие доработки, в виде шлюзовых камер и «чистого цеха», фильтровентиляционных установок, заточенных на то, чтобы не выпускать ничего изнутри, дополнили картину.

Охраной данного комплекса занималось полугосударственное охранное предприятие, под ведомством депутата Харонова. В общем достаточно серьезно, чтобы справиться с более-менее серьезным нарушителем, но на боевое подразделение никак не тянет, а значит и внимания игроков с мировой арены не привлекает.

Сейчас двое профессоров склонились над телом, по всем признакам бывшего трупом уже более суток. Все подключенные к телу датчики показывали только одно — бесповоротно и окончательно мертв. Пульс отсутствует, дыхание на нуле, температура — комнатная.

— Ну и что дальше, сударь? — ехидно осведомился более старый из них. В свои шестьдесят пять лет, он давно должен был бы уйти на пенсию, однако любовь к науке для него была всем. Даже семья отступала, когда он работал, смирившись с его периодической временной недоступностью.

— Ничего не понимаю, — пробормотал его коллега, профессор Покровский. — Оно же работало.

Что было, то было — у него до сих пор стояла на столе клетка с дохлым хомяком, точнее с тем, что когда то было хомяком. Сейчас же это было мелкое чудовище, грозящее угробить любого соразмерного ему оппонента. Впрочем зевать не стоило и людям — пару раз его зубы клацали у самого пальца очередного любопытного. Счет желающих поджарить мелкую тварь шел уже на десятки. Но профессор даже мысли такой не допускал, поскольку именно данное страшненькое создание стало его билетом к долгожданной разработке, грантам и персоналу. На совете, он живописал перспективы внедрения подобной технологии в армии — бойцы не погибающие окончательно в случае смерти, устойчивые к любым воздействиям, а так же не нуждающиеся в отдыхе, сне и пище, и на сладкое — еще и идеально исполнительные. Все вроде прошло как нужно. Установка большего размера была построена, технология соблюдена… но… Их подопытный, находившийся в состоянии клинической смерти, когда его забрали из больницы, и о котором за два месяца не осведомился никто, вроде бы перешел за грань, по прежнему не выказывал никакого желания пробуждаться ни в живом состоянии, ни тем более в мертвом.

Сойдясь во мнении, что эксперимент будет разбираться поэтапно завтра, распустив сотрудников и заперев образец в боксе, коллеги сердечно попрощались:

— Ну что, старая вы шляпа, провалился ваш сеанс некромантии! Хе-хе, — сухо закашлял старик, — может стоило сначала проверить идеи на шимпанзе?

— Отстань, Семеныч, — отмахнулся руководитель проекта, — сам же знаешь, что все правильно было.

— Откуда? Ты же отказываешься объяснять технологию! Максимыч, бом-брамсель тебе в дышло, это же классический черный ящик! Я знаю что мы подаем на вход, но я понятия не имею КАК оно работает. Откуда я могу знать, что все правильно?

— Давай это оставим, Василий. Мы это уже обсуждали. Я и сам не очень хорошо в этой технологии разбираюсь, так что… Но я уверен, что схема верная!

— Ладно, старый хрыч, завтра продолжим. Меня внучка линчует, если я и сегодня пропущу ее репетицию.

— Да иди ты, — уже беззлобно отозвался Петр Максимович — сам то старше меня на сколько!

— Я не старше, — наставительно поднял палец вверх Василий Семенович, — я выдержаннее!