Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

Тут резная круглая дверца с изящным панно, изображавшим трех драконов, отворилась и в проеме показалась кудрявая голова Клауса.

— Эх, голубки, хватит ворковать, мы прилетели и выход через две, нет, вру, одну минуту! Скай! Будь готов, ты первый, — сказал Клаус, тряхнув русыми кудрями и широко улыбнувшись своей чуть угрюмой улыбкой, которая впрочем, не лишала его своеобразного очарования, а только наоборот добавляла добродушия его лицу.

— Черт, Клаус! Тебя никто не учил стучаться? — с наигранным недовольством усмехнулся Скай.

— А тебя никто не учил следить за временем? — с улыбкой парировал друг.

Их дебаты прервал механический голос из мощного громкоговорителя, возвещающий о приезде на турнир очередного участника, а именно Герцога Османского Ская Эйрфорда де Иссои.

— Тебе пора, хоть волосы пригладь, — засуетилась Софья, махая длинными шелковыми рукавами, словно крыльями.

Скай провел рукой ото лба до затылка, и пшеничная с красными отблесками от светильников копна разлетелась во все стороны (давняя привычка, с самого детства, которую он заимствовал, подражая деревенским мальчишкам), что только еще больше шло ему, а впрочем, они всегда были чуть растрёпаны, как будто бы их вечно развевал ветер. Софья рассмеялась, а он игриво подмигнул ей, прежде чем молниеносно приблизиться, обдав горячим дыханием, и поцеловав, будто в первый и последний раз.

— Я люблю тебя, — прошептал он, полный гордости и дворянской чести, излучающий решимость и обаяние, развернулся и на сто процентов уверенный в себе вышел из каюты на подсвеченный разноцветными неоновыми огнями стеклянный прозрачный мост, ведущий от порога его корабля, до арки во дворце правителей. А Софья только улыбнулась, покраснев, смущенная внезапным, быстрым, но чувственным порывом любимого.

— А теперь бурные приветствия очередному участнику столетней Священной битвы! Герцог Османский Скай Эйрфорд де Иссои!!! — объявил звучный и хорошо поставленный голос верховного земного наместника рефери.

Он не был похож на человека, скорее на Божество из летописей далекого прошлого. Первый его шаг на стеклянный мост сопровождался диким бешеным взрывом толпы, как будто бы взорвалась бомба и поднялась жесточайшая глобальная паника, но то были звуки не ужаса, а прославления, восхищения, поддержки. Представьте будто сотни, тысячи людей стояли на площади совершенно спокойные и вдруг разом в едином порыве чувств поистине разрывающей силы крикнули одно имя! Скай! Скай! Скай! Бесновалась толпа! Он вышел из потоков огня стремящихся вертикально вверх под рев людей и золотистые переливы громогласные и сильные, то были звуки фанфар литавр и труб, игравших в его честь! Пламя, еще вздымавшееся вокруг него, играло бликами на его коже, запутывалось в волосах, и было настолько ярким, что затмевало лазурь его глаз и даже они, казалось, горели огнем изнутри. Чудилось, что Скай прекрасный огненный ангел, спустившийся с небес! Вот пламя погасло, и люди смогли узреть истинное лицо новоиспеченного героя. Скай все продолжал идти по подсвеченному разными цветами мосту, от чего его роскошное отделанной золотом и серебром одеяние поминутно светилось различными оттенками насыщенных и ярких цветов Шанхая. Он шел уверенной и прямой походкой, как будто бы всю жизнь проходил по этому узкому мосту. На его прекрасном лице не было ни капли страха или сомнения. Через несколько секунд после его выхода на огромном экране, висевшем на стене дворца правительства, высветилось его имя, а потом на нем появилось увеличенной лицо нашего героя и его ритуальный проход в величественное здание в режиме реального времени. Таким образом, стоявшие вдалеке люди ничего не могли пропустить, а те, кто оказался удачливее других и стоял под мостом или рядом с ним лишь усиливали свой восторг, когда видели еле — еле заметную, но такую притягательную улыбку герцога, которая покорила самую холодную девушку всей империи — принцессу Софью. А глаза…. Ах, в эти глаза хотелось смотреть вечно. Все привлекало в нем! И необычный, слегка ироничный изгиб его темных бровей и непокорные волосы, которые дополняли сильный образ аристократа — бунтаря. Нет, у него не было сумасшедшего пирсинга или необычного цвета волос, просто все его черты так и выражали некоторую насмешливость над обществом, однако, несмотря на все это, даже в его гордом взгляде и жестах можно было прочитать манеры благородного отпрыска, воспитание и дух. Не удивительно, что прославленный герцог, а ныне принц сразу стал любимчиком народа.