Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

Станаджер, не питая больших надежд, все же проявила учтивость. Жалея долговязого чужеземца, она дернула за шнурок, завязывавший маленькую матерчатую сумочку, и перевернула ее вверх дном. На стол сразу высыпалась пригоршня камней. Они были неправильной формы, обкатанные морем, почти без острых краев. Попав в лучи света, лившегося через иллюминаторы, камни ярко засверкали.

Глаза у Симны раскрылись так широко, что грозили вывалиться из головы и покатиться по столу, словно яйца. Его реакция, как и все прочее, не ускользнула от внимания капитана.

— Ну что, Совиные глазки, ты тоже считаешь, что эти камни представляют ценность.

Быстро оправившись, северянин отвел взгляд и равнодушно вздохнул:

— А?.. Ну, может быть, небольшую. Я мало смыслю в таких вещах.

— Понятно. — Станаджер переводила пытливый взгляд с одного гостя на другого. — Да, я тоже не знаток «гальки», но мой суперкарго очень хорошо разбирается в камнях и их стоимости. Скоро мы все выясним. — Обернувшись назад, она крикнула в открытую дверь: — Териус! Найди старика Броча и пришли сюда!

Они ждали молча, капитан «Грёмскеттера» — во всей своей суровой красоте, Эхомба — с преисполненной надежды улыбкой, а Симна — глядя вдаль с нарочитым безразличием.

— Куда это ты уставился, крошка? — наконец раздраженно спросила северянина Станаджер.

— Я-то?.. Да нет, капитан, никуда, совершенно никуда. Думаю, просто испытал мгновенное потрясение, вот и все.

Она тихо хихикнула.

— Последний парень, который пытался комплиментами проложить курс в мою койку, оказался в трюме и сидел там, пока мы не бросили якорь в порту Харинброк. К тому времени ему так хотелось убраться с «Грёмскеттера», что было совершенно наплевать, как выгляжу я или кто-нибудь другой.

Симна напустил на себя такой серьезный вид, что Эхомбе пришлось отвернуться, дабы скрыть смех.

— Помилуйте, капитан, вы пребываете в глубочайшем заблуждении! Подобные помыслы никогда бы не могли прийти мне в голову! — Со скорбным видом он приложил руку к сердцу. — Да будет вам известно, что я принял обет безбрачия до благополучного завершения нашего путешествия, и поэтому ни один член вашей команды, будь то мужчина или женщина, в моем присутствии не должен испытывать ни малейшего беспокойства на этот счет.

Станаджер по-прежнему улыбалась.

— Я думаю, что ты — один из самых выдающихся врунов, которых я когда-либо принимала на этом корабле, но поскольку, по всей видимости, через несколько минут тебя здесь уже не будет, твои сомнительные уверения в невинности значения не имеют. — Она повернулась к человеку, возникшему в проеме двери. — Заходи, Броч.

Потрепанный непогодой, словно рангоут в конце своей полезной жизни, вошел кривоногий суперкарго. Он был даже ниже Симны и значительно худее. Но под потрескавшейся дубленой кожей на его руках скрывались тугие мускулы, похожие на плетеные пастушеские кнуты.

Станаджер показала на рассыпавшиеся по столу камушки:

— Скажи-ка, что ты об этом думаешь?

Старик взглянул, и, хотя такое казалось невозможным, глаза его раскрылись еще шире, чем у северянина.

— Мемоч гхарзанз! — воскликнул он на языке, не знакомом ни Эхомбе, ни Симне. — Где… откуда это, капитан?

Она показала на Эхомбу:

— Эти два господина вместе с двумя… гм-м… нечеловеческими спутниками желают пересечь Семордрию. Камни они предлагают в качестве платы. Достаточно ли?

Усевшись за стол, старый моряк извлек из кармана брюк небольшое увеличительное стекло. Эхомба заметил, что оно было прикреплено к карману крепкой бечевкой. Низко нагнувшись, суперкарго исследовал несколько камушков, поднимая их по одному, поворачивая в пальцах и поднося к свету под разными углами. Рассмотрев с полдюжины камней, он снова сел в кресло и спрятал лупу.

— Это прекраснейшие алмазы из всех, что я видел. Половина из них совершенно безупречны, а другая половина — достаточно хороши, чтобы украсить лучшие работы самых искусных ювелиров.

— Это что касается прозрачных, — согласился Симна, хотя и был удивлен не меньше других, сидящих за столом, — а вот другие — какие это камни?

— Они все алмазы, — объяснил Броч. — Прозрачные, желтые, синие, красные, зеленые и розовые: все алмазы. Большинство от трех до четырех каратов, некоторые меньше, а отдельные достигают шести. — Сглотнув, он пристально посмотрел на невозмутимого пастуха. — Где ты их взял, чужестранец?

— На побережье возле моей деревни.

— А, — понимающе кивнул Броч, — ты насобирал их среди гальки на берегу.