Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

Сойдя с дороги, путники решили обследовать один из монолитов поближе. На ощупь изъеденный металл казался холодным и шероховатым.

— Я не узнаю материала. — Симна провел ногтем по поверхности. — Не железо и не сталь. По цвету вроде бронза, а зелени нигде нет. На открытом воздухе в таком климате бронза должна была позеленеть.

— Это зависит от состава сплава. — Эхомба осторожно постучал кулаком по серовато-коричневому монолиту. Судя по звуку, он был сплошной, а не полый. Очень много работы по литью при отсутствии какого-либо видимого немедленного результата, решил он. — Мне не известен ни такой сплав, ни такой металл.

— Мне тоже. — Запрокинув голову, Симна изучал треугольное отверстие, которое находилось в верхней части сооружения.

Хункапа Аюб навалился всем весом на переднюю часть монолита — тот не двинулся и даже не дрогнул. Кто бы его здесь ни воздвиг, стоял он на земле крепко.

— Для чего? Эхомба поразмыслил.

— Да для чего угодно, Хункапа. Может, это некие религиозные символы. Или древние пограничные знаки, показывающие, где заканчивалось старое королевство Хамакассар. Или просто часть какого-нибудь затейливого произведения искусства.

— Типично человеческая работа. Трата времени. — Алита искал на берегу ручья съедобных пресноводных моллюсков.

— Надо спросить у кого-нибудь из местных. Они должны знать. — Обтерев руки о юбку, Эхомба направился к дороге.

— Ага, спросить-то надо, — согласился Симна, — если бы кого-то удалось удержать на месте достаточно долго. При виде нас они не убегают, но я еще не видел ни одного человека, кто не поспешил бы спрятаться, если ему показалось, что мы приближаемся. — Состроив гримасу, северянин указал на двух непомерно крупных спутников. — Пусть кот и лохматый зверь спрячутся в поле, и тогда мы с тобой сможем подойти к дому, чтобы обитатели не захлопнули дверь у нас перед носом.

Вернувшись на дорогу, путешественники продолжили путь на север. Чем ближе они подходили к реке, тем чаще им встречались жители Хамакассара. Последние быстро уступали необычной четверке путь, впрочем, всегда вежливо.

— Нет нужды будоражить местных жителей. — Посох Эхомбы поднимал маленькое облачко пыли каждый раз, когда опускался на дорогу. — Я уверен, что мы узнаем о назначении монолитов, познакомившись с кем-нибудь в городе. — И он устремился вперед, шагая гораздо быстрее обычного.

— Эй, братец, я рад, что у тебя хорошее настроение, но не забывай, что не у всех такие длинные ноги.

— Извини. — Эхомба заставил себя идти медленнее. — Я не думал, что иду слишком быстро.

— Идешь? Да ты чуть ли не бежишь с тех самых пор, как мы спустились с холмов. — Симна ткнул большим пальцем через плечо. — У зверя ноги еще подлиннее твоих, у кота их вообще четыре, и мне за вами не угнаться.

— Это потому, что мы уже так близко. — В голосе пастуха слышалось несвойственное ему возбуждение.

— Близко к чему? — Тон северянина был отнюдь не таким радостным. — К кораблю, который, если еще повезет, перевезет нас через Семордрию, где потом нам сперва предстоит отыскать Эль-Ларимар? — Он издал грубый звук, сопроводив его не менее грубым жестом.

— Принимая во внимание, как много мы уже прошли и какие трудности преодолели, я полагаю, ты мог бы проявить некоторый оптимизм.

— Я реалист, Этиоль. — Симна наподдал ногой камушек, валявшийся на пути, и тот укатился в водосточную канаву, которая шла параллельно дороге.

— Реализм и оптимизм — не всегда взаимоисключающие понятия, мой друг.

— Ага, это все равно что сказать: красивая дочка и ее подозрительный отец всегда прекрасно ладят. — Он поглядел на встречную повозку, доверху груженную пастернаком и морковью. Одномастные токсондоны, тянувшие ее, не обратили внимания на путешественников, однако двое мужчин, сидевших на козлах, не отрывали глаз от Эхомбы и его спутников.

Монолиты на пути больше не встречались; очевидно, они образовывали только одну линию, которую четверка пересекла у окраины города. Однако здесь было множество иных архитектурных чудес, ослеплявших тех, кто попадал в Хамакассар впервые.

Более высоких зданий Эхомбе видеть не приходилось. Их фасады, взлетавшие на восемь и девять этажей над широкими деловыми улицами, были украшены прекрасными скульптурами и резьбой по камню. По запутанной сети проспектов и бульваров катили многочисленные телеги, а плоскодонные баржи и иные торговые суда до отказа заполняли городские каналы. Через них, в свою очередь, были перекинуты сотни изящных, однако полностью функциональных мостов, украшенных барельефами и художественным литьем. Несмотря на то что группа из четырех путешественников и вызывала определенный интерес, местные жители были слишком заняты, чтобы останавливаться и глазеть. Чем ближе путники подходили к порту, тем больше атмосфера насыщалась лихорадкой коммерции.