Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ

— Понятно, — покивал Гомо. — Судя по твоему рассказу, с подобными тварями лучше не встречаться. Этиоль пожал плечами.

— Они повсюду. Они хитры и непредсказуемы. Поговаривают, будто давным-давно эромакади сами были жертвами пожирателей тьмы, эромакади, но мне что-то не верится в эти дедовы сказки. Эромакади — это понятно, этих сколько угодно, но чтобы кто-то насыщался злом, тьмой и подлыми намерениями — вряд ли. С другой стороны, мир ведь на чем-то стоит, не разваливается… — Этиоль повернулся в сторону реки. — Ладно, если эромакади и приходил, то это был какой-то маленький эромакади, пугливый… Сунул нос в наш мир — и сразу бежать.

— Надеюсь, — с чувством произнес Гомо. — Не нравится мне сражаться неизвестно с чем. С тварью, которую нельзя разглядеть.

— Да и для человека это не просто. В следующий раз, когда почувствуешь приступ хандры, когда свет тебе будет не мил, знай — где-то поблизости притаился эромакади. Это он сглодал твою веселость духа, веру в себя и ожидание праздника.

Гомо от подобных слов даже вздрогнул. Обезьяны — натуры непосредственные, все принимают как есть, а уж после сегодняшней ночи величие Эхомбы в глазах обезьяньего царя выросло невероятно. Он казался существом, знавшим все и вся.

Сухое дерево горело еще по меньшей мере час, потом огромная головешка обрушилась; угли посвечивали до самого утра. Лесного пожара никто не боялся — джунгли вокруг были пропитаны сыростью, от реки тянуло туманом. Когда угасли последние искорки, Эхомба отправился спать — впереди его ждал долгий путь. Гомо перед самым отдыхом вновь принялся благодарить его.

— Все случилось, как ты и говорил, человек. За исключением разве что неуловимого эромакади, которого никто не видел.

— Нет, — зевнув, ответил Эхомба. — Все получилось совсем не так. Я и не ожидал, что слельвы полетят на огонь. Надеялся только, что они лишатся зрения и уберутся восвояси.

— Они заслуживают смерти! — возвестил предводитель обезьян, и собравшиеся вокруг воины ответили ему дружным тявканьем.

Затем Гомо вскинул тоненькую руку и, когда все стихли, торжественно провозгласил:

— Народ деревьев в долгу перед тобой, человек, отныне и до скончания времен.

Этиоль вежливо склонил голову.

— Будет вполне достаточно, если вы укажете мне дорогу в Кора-Кери.

Предводитель словно не услышал его. Он размышлял о чем-то своем.

— Об огне мы как раз не подумали. В ту давнюю пору, когда люди и другие обезьяны решили спуститься на землю, а наши предки сохранили верность деревьям, мы так и не смогли подружиться с огнем. Понятно, ведь дерево и огонь несовместимы. — Гомо выпятил нижнюю губу, затем острием копья осторожно тронул плечо Этиоля. — Вот в чем разгадка: вы обменяли свободу на огонь! Вот почему вы так неуклюжи на ветвях. Однако, выходит, это была выгодная сделка.

— Похоже на то, — подтвердил пастух. — Я, правда, в этих торгах не участвовал. За нас все решили отцы и деды, так что у меня не было выбора.

— Я смотрю, ты мастак шутить, — засмеялся Гомо (вслед за ним затявкала вся многочисленная стая обезьян). — И в воинском деле ты разбираешься. Неужели разумно нам расставаться, друг Эхомба? Не будет ли это с моей стороны несусветной глупостью?

— Нет, ведь у тебя под началом большое войско. — Этиоль указал на рассевшихся вокруг обезьян. Их было не меньше, чем листвы на деревьях. — Человек держит рядом с собой собак, кошек, но не обезьян. Твой народ будет рад, если я побыстрее покину ваши владения.

Гомо, в свою очередь, обвел взглядом деревья.

— Да, пастух, ты и на этот раз прав. Мы не привыкли жить рядом с чужаками, особенно если те высоки ростом, крепки и умны. Свобода не терпит укоров, примеров, призывов. Мы — самые лучшие, этим все сказано. Куда ты отправишься после Кора-Кери? — напоследок спросил предводитель обезьян.

— Ты имеешь в виду то место, куда мне необходимо добраться в конце пути? Если откровенно, я даже не знаю, в какой стороне расположен этот самый Эль-Ларимар. Где-то на севере. Одна надежда, что сумею отыскать кого-нибудь, кто знает, как переправиться через Семордрийский океан, а там уж буду расспрашивать.

Гомо нахмурился.

— Что-то я никогда не слышал о такой стране.

— Воин, связавший меня своей последней волей, рассказывал, будто в Эль-Ларимаре обитает какой-то нечестивый человек, который украл прорицательницу, славящуюся необыкновенной красотой. Она не любит и боится его. Вот ее мне и надо освободить.

Гомо почесал подбородок, стукнул пару раз хвостом по земле, покрытой хлопьями сажи.