Аманда Хокинг - Ледяной поцелуй (ЛП)

— Я всегда осторожна. — Эмбер была так рада, что я не захотела совсем испортить ей настроение.

К этому времени пришла пора снова начинать тренировку, и Эмбер отрывисто отдала команды. Делила, казалось, с радостью исполняла их, что было хорошим знаком для их зарождающихся отношений. Несмотря на то, что Делила являлась дворянкой, она, судя по всему, уважала опыт и лидерство Эмбер.

Я поняла, что мне нужно что-то решить с собственным запретным романом, и прежде чем полностью вернуться в реальность, мне нужно поговорить с Ридли.

Дрезден стоял на другом конце спортзала у доски объявлений и читал документы, прикрепленные на ней. Так как вчера вечером Тильда вышла замуж, она была сегодня выходная, и ему весь день придется выполнять ее обязанности.

У него был сосредоточено наморщен лоб, когда я подошла к нему. Хотела тревожить его, поэтому стояла рядом с ним, пока он меня не заметил, что, к счастью, не заняло много времени.

— Тильда хорошо выполняет свою работу, но почерк у нее ужасный, — сказал Ридли, говоря то, что я и так знала. — Я буду очень рад, когда она вернется из своего медового месяца через пару дней.

— Они сделали короткий медовый месяц, так что это будет не слишком долго.

Он, наконец, посмотрел на меня, и мне вдруг стало плохо. Я не знала, что ему сказать. Все, что я хотела, это чтобы он обнял меня, но я знала, что он не мог.

— Сейчас, наверное, не лучшее время для этого разговора, — начала я, подавив свой страх. — Я просто хотела сказать, что я, гм, хотела бы поговорить с тобой, я думаю.

— О сказанном прошлой ночью? — спросил он.

Я кивнула:

— Да.

— Сейчас вполне подойдет, — быстро ответил он. — Пойдем.

Спортзал наполненный людьми, конечно же, был не лучшим местом для приватного разговора, и Ридли вышел. Я проследовала за ним в прихожую, где было тихо и пусто. Учащиеся следопыты должны были быть в классе, но они все или тренировались в спортзале или преодолевали полосу препятствий во дворе.

— И? — Ридли сложил руки на груди и выжидательно уставился на меня.

— Ну… — выдохнула я дрожащим голосом. — Ты знаешь, что я чувствую к тебе.

— Что, если я скажу тебе, что не знаю?

Я посмотрела на него, его глаза наполнились тем темным огнем, который заставлял мое сердце бешено колотиться.

— Ридли.

— Я произнес это. Было бы неплохо, если бы и ты это произнесла? — настаивал он.

— Ты волнуешь меня, — призналась я, впервые произнося это вслух, и было что-то ужасное и волнующее в этом. — Ты сильно волнуешь меня.

Один уголок его губ поднялся в кривую улыбку:

— Хорошо.

— Но ты знаешь ситуацию, — сказала я, и улыбка погасла. — Мы потеряем нашу работу, и так как действительно беспокоюсь за тебя, я не готова поступить так, как сделали мои родители. Мой отец пожертвовал многим, но моя мать бросила все. Я знаю, что она любит моего отца, и меня она любит больше, чем кого-либо в Сторваттене, но это не значит, что она хотела такую жизнь, которую ей навязали. И в отличие от своей мамы, я на самом деле волнуюсь за Дольдастам и за свою работу, пусть несовершенную и безумную, как в последнее время.

— Ты не твоя мама, а я не твой папа, — возразил Ридли. — Я бы никогда не попросил тебя бросить жизнь, которую ты выбрала. Я знаю, как много твоя работа значит для тебя, и я не позволил бы тебе пожертвовать ею ради меня, даже если бы ты хотела этого.

— Но это касается и тебя тоже, — доказывала я. — Ты должен преследовать Виктора. Я не могу позволить тебе потерять твоё звание Оверсте, не тогда, когда это так важно для тебя, и ты нужен королевству. Но что это значит для нас? Ни один из нас не может отказаться от того, что стоит между нами.

— Я могу. — Просто сказал он.

— Нет, Ридли, ты не можешь.

— Не прямо сейчас, это правда. Но как только мы схватим Виктора, а я имею в виду очень скоро, я уйду.

Я покачала головой:

— Я не могу просить тебя об этом.

— Тебе и не придется. Я так хочу, — настаивал он. — Я занимался этой работой достаточно долго, и мне кажется, что Тильда справилась бы с ней вдвое лучше меня, и она, возможно, вскоре захочет перейти на канцелярскую работу. А я найду что-нибудь другое.

— Что еще? — спросила я.

— Что-нибудь еще. — Ридли усмехнулся. — В этом и смысл. Меня это не беспокоит. Я могу делать все, что захочу. Но больше всего я хочу быть с тобой.

Внезапно я почувствовала головокружение. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ты, правда, хочешь сделать это? — спросила я, затаив дыхание.