Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)

Толпа заволновалась — люди стремились скомпоноваться в центре, чтобы лучше разглядеть происходящее на «сцене». Народная волна уносила и нас ближе к администрации, начиналась страшная давка.

— Не суетитесь, братья и сестры, — вновь заговорили динамики. — Сегодня каждый станет зрителем нашего суда!

И действительно — внезапно ожили интерактивные рекламные щиты, транслируя службу неведомых Отцов. На экране возникла фигура человека с микрофоном в руке, облаченного в парадную золотую мантию и клобук. Камера снимала происходящее издалека, сверху вниз под углом, будто была подвешена на фонарном столбе. Отцы хорошо подготовились к своему выступлению.

— Мне очень брезгливо использовать технологии Зверя, — сказал Отец, — но сегодня его оружие обернется против него самого. Мы не стали сразу включать экраны, чтобы не мешать этим вашей молитве.

На мониторах началось движение: десятки людей сновали туда-сюда, переставляли иконы, канделябры и прочие церковные приспособления, чтобы помосты с черными ширмами были лучше видны публике. В толпе разгоралось любопытство.

— Долгие годы зло оставалось безнаказанным, — продолжал вещать святой Отец. — Долгие годы зло судило добро и амнистировало зло. Пока Господь не сказал нам: «Хватит! Либо вы сами это остановите, либо это сделаю Я!». — С этими словами оратор дал знак своим помощникам — и черные занавески слетели с помостов. То, что открылось пораженным зрителям, казалось диким, неуместным, ужасающим, но в то же время вполне ожидаемым — металлические столбы с прикованными к ним фигурами людей. А вокруг столбов — шалаши из тонких досок. В мгновение ока смена декораций превратила импровизированную церковь в эшафот.

По толпе пробежал вздох удивления, но никто не выразил своего протеста. Страх и отчаяние разбудили в людях веру, они обратились к чему-то, чего раньше не понимали, старались обходить стороной, в надежде спасти свой мир, свое сознание. Цеплялись хоть за какое-то привычное понимание всего происходящего безумия. Люди жаждали ответа и Отцы предоставили его им. И если для свершения справедливости необходимы человеческие жертвы — толпа поддержит своих спасителей. Кого угодно, как угодно, лишь бы кто-то другой понес наказание.

— Что они делают, — прошептала Вика.

— Здесь — одиннадцать, предавших народ и учение Иисуса Христа. Те, кто не только сам себя все больше погружал в клоаку грехов, но и поощрял их распространение. Убийства, воровство, жестокость, предательство, алчность, ложь и сексуальные извращения — это лишь часть из списка содеянного этими людьми. Они и подобные им притягивают к мирной земле войско Сатаны и отворачивают светлый взгляд всемилостивейшего Спасителя. Представители коррумпированной администрации и предавшего веру духовенства, жадные бизнесмены и лицемерные стражи порядка. Мы нашли их, с божьей помощью. И никто впредь не укроется от нашего праведного суда! Мы вернем милость Господа и порядок!

Теперь уже не было удивления и недоверия в глазах собравшихся. Теперь они всецело поддерживали Святых Отцов. Любой, кто в Смутное Время сможет дать людям правдоподобный ответ, получит власть управлять ими. Поэтому Смутное Время никогда не кончается на нашей земле.

— Останови их, — шептала мне Вика. — Это же безумие, они ничего не знают. Эти люди на столбах не заслужили такой ужасной смерти. Они, может быть, и виноваты, но… только не так. — По ее щекам катились крупные слезы.

Те, кто захотят обманом уверить в своей правоте, будут рисовать оппонента в самых черных, мерзких, отталкивающих тонах. А себя преподнесут святыми и облаченными в белоснежные одежды. Ибо заставить — их главная цель, превышающая правду. В то время как истина — бесцветна. У этих людей нет ничего кроме своих иллюзий и желания впарить эти иллюзии другим. Если темнота скрывает, то яркий свет может только ослепить.

— Молитесь за их души, — вещал Отец.

— Один столб пустует, — напомнил я. — Вероятно, они ждут кого-то, и не будут пока начинать церемонию.

Но казнь отсрочивать никто не собирался. Может быть, у Отцов возникли некоторые «закулисные» проблемы, связанные с двенадцатым участником аутодафе? Оратор отошел в сторону и отдал «сцену» новому действующему лицу — монаху, с ног до головы облаченному в черную рясу, голову его скрывал глубокий капюшон. В руках монаха пылал чадный факел — Отцы, как приверженцы догм, решили далеко не отступать от средневековой традиции сожжения. Люди на столбах яростно кричали и дергались, стремясь вырваться из пут. Ожидание своей смерти, своей жуткой смерти в огне полностью лишало их рассудка.