Марик Лернер - Будущее воина

На оправдания, что не с целью прославиться или посрамления кого устремился в бой, а исключительно из сочувствия страдающим людям на Каменном поясе и примученным злодеями племенам, мечтающим войти в Империю и пострадавшим от дикого народа из-за бездействия со стороны чиновников, внимания не обратили. Тем более не имело смысла распинаться – мол, вы и пальцем не шевельнули, а я рискнул собою, дабы обеспечить безопасность подданных.

Почти открыто ему передали: хочешь продолжать свои дела – мы вмешиваться не станем, однако будь любезен, изволь оценить правильно сии действия. Взятку огромного размера пришлось давать через неофициальных посланцев вроде лорда Кнаута, и после нее вроде бы уже прозвучавший указ неожиданно стал считаться недействительным. Про новое тцарство и его хозяев временно забыли.

Но ведь при этом и федератам по-прежнему не посылали субсидий вопреки всем попыткам фемов, проживающих в провинциях, добиться возврата прежнего положения. Выходило, они должны отдуваться за странные столичные заскоки. Налогов уменьшать никто не думал, и притом ни денежной, ни военной помощи Карунас не собирался оказывать. Там строили огромный дворцовый комплекс, веселились и на проблемы северных провинций или федератов внимания обращали крайне мало.

Естественно, в подобном положении ни трем племенам, ни фемам с севера было как-то не до ссор с новым хозяином тцарства. Как раз напротив, контакты продолжались на диво интенсивные, подстегиваемые жадностью и угрозой голода. Алчность и зависть правили бал, заставляя забыть об императорских указах. Блор платил полновесным золотом и серебром за необходимое ему. Ничего удивительного. Помимо золотых россыпей, давших ему свыше двухсот пудов драгоценного металла с начала разработок, а самые первые самородки по сути лежали на поверхности, он заполучил и казну горичан.

Вот с этим оказалось много сложнее. Сорок восемь тонн золота и втрое больше серебра в слитках и изделиях (самое занятное – огромная двадцатипудовая чаша, неизвестно для каких целей изготовленная) не лежали грудами во дворце, к его полному удовольствию. Как-то не рассчитывал бывший тцарь делиться с победителями. В обстановке полной секретности рабы перекрыли ручей, в его русле зарыли драгоценности, после чего разрушили плотину и были прикончены небольшим отрядом доверенных людей.

Вот тут-то Денес доказал, насколько он важен. Неведомыми путями прознав о прячущемся Шибане, главе слухачей и исполнителе приговоров, он сумел его задержать и допросить. Пытал Шибана долго и страшно, никому не доверив столь ответственного дела. Узнал многое и даже сохранил для себя знатока обстановки живым на будущее. Вмешиваться Блор не стал. Сам уже не маленький, сможет получить пользу от сомнительного типа – молодец.

Лично он не то чтобы неожиданно, но внезапно стал богат. Жутко богат по любым меркам, как и основная часть его командиров, решившихся на неординарный поступок остаться здесь. И в то же время все благополучие его висело на волоске. Сначала два года войска ходили, сжигая имущества и уничтожая чужое добро, по полям и деревням, так что местами огромные территории обезлюдели. Затем вынужденно пришлось чуть ли не на треть снизить налоги свободным крестьянам. Иначе мятежи не затихли бы так быстро и новая власть потеряла бы заметно больше в бесконечных стычках.

Вот и пришлось невозделанную вследствие войн часть земли предложить всем желающим на условиях сдачи ежегодного урожая в таком размере: одну десятую часть от сбора посевов, одну пятую – насаждений. Определена была также плата и за пастбища для крупного и мелкого скота. Это хорошо в перспективе, но не сейчас. Многих пришлось еще и подкармливать, вопреки ожиданиям. И запланированная сеть государственных складов на случай неурожая и бедствия пребывала в зачаточном состоянии.

Рожь этой осенью не уродилась, и все висело на волоске. Прожить можно и на картошке, но вряд ли подобное существование на грани голода станет приятным, а что ожидает в будущем году – неизвестно. Приметы называли самые отвратительные.

Пока что Блор имел возможность закупать на юге у моря через доверенных посредников продовольствие в любых количествах. Штамп для монет ему соорудили знающие специалисты, и с виду ничем не отличающиеся от оригинального образца империалы охотно брали везде, проба правильная. Даже лучше столичных. А это еще одно преступление против законов и положений Империи и карается жесточайшим образом. Точнее, два: сама поделка и меньшая порча золота примесями. Так некуда больше бояться. Он поставил свою голову на кон давно, и возврата к прежнему положению нет. Тем более что опять, как и прежде, его несет по течению.