Глен Кук: Обрекающая. Колдун. Последний обряд

Марика объяснила. И закончила словами:

— А теперь мы должны уйти, будто ничего не случилось.

Это было важнее всего. Пошит ждала чего-нибудь точно такого, как только что было.

Придя в себя, Каблин вполне дальше справлялся. Весь остаток дня они вели себя именно так, как и должны щенки, пришедшие попутаться и попытать свою храбрость. Но Марика не могла остановиться и ходила по лезвиям сотни вопросов насчет пещеры Махен.

Что там было? И что оно сделало с Каблином?

Он тоже был задумчив.

Вот тогда все и началось. Но Марика еще очень долго считала, что началось это в середине страшной зимы, когда она услыхала крик меты, долетевший на крыльях ледяного ветра.

Расспросив Марику и убедившись, что крик ей не почудился, как бывало, Скилдзян обошла стойбище и собрала поисковую партию — по две охотницы от каждой избы. Еще раз выслушав рассказ Марики, они вышли из стойбища. Марика залезла на сторожевую башню и смотрела им вслед, как они проходят между витками ограды, за ворота, через снежное поле, в зубы злобному ветру.

Она не хотела сознаваться даже себе — но она боялась. День угасал. Небо заволакивало тучами, собирался снегопад. Если охотницы уйдут надолго, их застанет вьюга. А в темноте под метелью может заблудиться даже самая умелая охотница.

На башне Марика пробыла недолго. Погода намекнула на то, что у нее еще есть в запасе, швырнув в морду пригоршню льдинок. Марика скрылась в избу.

Она боялась и тревожилась. Крик стоял у нее в ушах.

И в тяжелом воздухе избы повисла тревога. Мужчины беспокойно зашевелились на своей половине. Старухи решительно склонились над работой. Даже Зертан взяла себя в руки и принялась за шитье. Женщины помоложе рыскали туда-сюда, нервно огрызаясь, когда натыкались друг на друга. Щенята убрались в тихую безопасность чердака.

Марика стряхнула куртку и сапоги, куртку аккуратно повесила, сапоги поставила на должном расстоянии от огня и полезла по лестнице. Каблин помог ей перелезть через край. Замберлина не было видно. Наверное, кучкуется где-то со своими приятелями.

Марика с Каблином залезли в темный угол подальше от других щенят.

— Чего ты видела? — шепнул он.

Она предлагала Каблину полезть на вышку вместе с ней, но у него духу не хватило. И все равно при всей слабине Каблина Марика любила его больше других щенят, живущих в избе.

Он тоже был мечтатель. Пусть он мужчина, но хочет он почти того же, чего и она. Часто сиживали они бок о бок, наперебой в подробностях рассказывая друг другу о великих южных городах, куда когда-нибудь попадут. Каблин строил большие планы. Вот этим летом, самое позднее — следующим, он убежит из стойбища, когда придут торговцы.

Марика ему не верила. Слишком он осторожен, слишком боится перемен. Может, он и станет торговцем, но только тогда, когда его прогонят из стойбища.

— Чего ты видела? — повторил он вопрос.

— А ничего. Все в тучах. Кажется, снежная буря будет.

Каблин готов был захныкать. Очень многое пугало его без причины, и в том числе погода.

— Сумасшедший этот Всесущий, если допускает такой хаос!

Каблин не понимал погоды. Она была неупорядоченной, непредсказуемой. А беспорядок он ненавидел.

Марику беспорядок вполне устраивал. В управляемом хаосе избы беспорядок был образом жизни.

— А помнишь бурю прошлой зимой? Во красота была!

Всю избу тогда покрыл лед. Деревья стояли в ледяных одеждах. На несколько часов весь мир украсился драгоценностями и хрусталем. Волшебное было время, как в старой сказке, а потом выглянуло солнце и все растопило.

— Холодно было, и ходить нельзя было, чтобы не поскользнуться. Помнишь, как, Мар упала и сломала руку?

Вот такой был Каблин. Всегда практичный.

— А этим своим касанием ума ты их можешь найти? — спросил он.

— Тссс! — Она высунула голову из укрытия и огляделась. Никто из щенят не слышал. — Не в доме, Каблин. Ты поосторожнее. Пошит… — Он тяжело вздохнул, явно не в настроении слушать ее поучения. — Нет, не могу. У меня только чувство, что они идут на север. К скале Стапен. А это и так ясно.

О ее способности знал только Каблин. Точнее, способностях. С последнего лета она каждые пару больших лун открывала новые. Если б не Пошит, которая ненавидит ее и выслеживает, она бы не стала скрывать свои таланты. Но теперь Марика была уверена, что открытое их признание ей ничего хорошего не принесет. Вторя Пошит, старухи частенько поминали магию, чародейство и тьму, и не слишком одобрительными словами, хотя каждая из них имела свои секреты и магические тайны — а больше всех шаманка.