Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003

— Или, например, мой сосед Бо Норкине. Отъявленный мерзавец и любитель очищать чужие огороды!

— Кэбидж, не будь я Табарином, сыном Барахана, сына Били Широкозуба, ты серьезно это или шутишь?

— Да уж куда серьезнее, сударь мой гном.

— Чем же ты еще докажешь, что именно твой сосед, огородный воришка, и есть Новая Тень, угрожающая всему Средиземью? Давай выкладывай свои доказательства. Изволь говорить всерьез!

Все заулыбались. Даже Хаддар.

— Разве вы, сударь гном, видели хотя бы одного хоббита, способного разговаривать с почтенными людьми не всерьез?

— Я и видел-то всего одного хоббита, да и тот — ты.

— Желаете доказательств, сударь Табарин? Так вот они: кто еще, кроме Черного Властелина, мог выбрать себе в жены первейшую стерву и сплетницу во всем Уделе, Глаксинью Кроттон? Что ответите мне на это, милейший господин гном? — И хоббит победно посмотрел на Табарина.

Тот и растерялся перед неотразимой силой такого аргумента. Тогда поднялся со своего места дунадан, подошел поближе и молча протянул Беатору тонкую серебряную пластинку, прямоугольную по форме.

— Тут какое-то клеймо, Торн. Знак новой Тени?

— Всего лишь надпись на моем родном языке, адунаике. Здесь написано: «Я, князь Гимилзор Молодой, подтверждаю: здесь четыре дангаба доброго арнорского серебра».

— И что же, тут есть какая-то ловушка? Серебра меньше? Этот Гимилзор… разбойник или хитрец? Интересуется темной властью?

— Князь Гимилзор, потомок Охтара, оруженосца короля Исилдура, и мой дальний родственник — честнейший, притом безобиднейший человек во всех землях севера.

Акайн забрал пластинку у гондорца и передал ее магу:

— Посмотри-ка, Агдалон, какая тут магия.

Агдалон подошел к делу серьезно. Он внимательно осмотрел вещицу со всех сторон, прикоснулся к ней посохом, поднес к уху, едва слышно произнес несколько слов, от которых по всей полянке прошел зябкий ветерок…

— Чем я заслужил ваши насмешки?

— Насмешки? Не было тут никаких насмешек.

— Не могу поверить в это. Серебро не содержит следов какой-либо магии.

— Может быть, есть разновидность магии, которая тебе неизвестна?

Агдалон, если б мог, — так и заморозил бы арнорца взглядом. Но тому самые ужасные мажьи взгляды не страшнее петушиного крика.

— Вряд ли. Я не принадлежу к числу невежд вроде тебя. Если бы у меня была хотя бы капля сомнения, я сообщил бы об этом. Да и к чему было кому-то затевать работу над столь бессмысленной вещью? Не знаю человека, способного найти ей применение. Для украшения она слишком грубо сделана. Для…

— Она для обмена, — перебил его Торн.

— Для обмена? — переспросил арнорец. — Для какого обмена?

— Пищу и одежды нам дает земля через руки земледельца и городского ремесленника. Оружие дает гора — через руки горного мастера и кузнеца. Коней дает вольный ветер — руками пастуха. Воду и огонь мы получаем даром. Тот, кто не работает на земле, все равно сыт, одет и всегда может заночевать в своем доме. Но откуда мы берем все необходимое? От государей наших или от верховных людей Ожерелья Островов…

— Да нет, все больше от скупердяя Кэбиджа… — пробормотал Акайн.

Словно не заметив его слов, дунадан продолжил:

— …А им, в свою очередь, отдают часть добытого своим трудом земледельцы, пастухи, искусники горного дела. Для чего знаменитые мастера наши делали самые красивые предметы? Либо кому-нибудь в дар, либо же как святыню. А если пищи, руды или, скажем, строительного камня не хватало одному народу, он мог выменять это у другого народа, отдав то, чем заинтересуются соседи. Так было испокон веков. И даже какой-нибудь трактир или постоялый двор не имел хозяина, но только содержателя, поставленного следить за расходами от государя или общины. Теперь другое дело. Власть правителей ослабла, не могут они уследить за всеми нуждами своих подданных, иные заботы умножились… Земля родит скуднее, чем прежде. Каждый старается сам позаботиться о себе. Все меняются со всеми. Не во всяком трактире нальют тебе пива просто так, чаще спросят, что можешь дать взамен. Серебро и золото пригодятся каждому, вот и ходят клейменые пластины по южному Арнору от края до края и добираются даже до северного Гондора. Правда, пока мало пластин, подобной этой, но число их растет скорее новорожденной кошки. И люди берут их — ведь за внутреннюю доброту металла поручился самый добросовестный князь арнорского корня, а для обмена лучшей вещи не придумаешь…

Табарин воскликнул: