Константин Асмолов: ФЭНТЕЗИ-2003

Он толкнул дверь и шагнул за порог. Мечи, которые неизбежно должны были задеть за косяк двери, не только за него не задели, но даже не брякнули — будто приросли к узким бедрам молодого человека. Цаддак хмуро смотрел ему вслед.

Покинув каюту капитана, Кешер Аш-Тот полупьяной походкой прошествовал на корму триеры, где несколько матросов под одобрительные выкрики абордажников и болтавшихся без дела бичевателей упражнялись в подъеме груза с помощью простейшей лебедки. Лебедкой служила рея кормовой мачты, грузом — небольшая лодка, в которую для тяжести бросили двух стреноженных овец. Лодка покачивалась над палубой на двух канатах, то взмывая вверх, то с размаху стукаясь о просмоленные доски. Овцы жалобно и безнадежно блеяли при каждом ударе, приводя в восторг жестокосердых зрителей.

— Бараны вы, — сказал Кешер, подходя. — Хэмазу свидетель, попробуете уронить таким вот манером меня — пожалеете, что на свет родились.

Шутки и смех немедленно стихли. Воины и матросы, скроив похоронные физиономии, угрюмо рассматривали щегольски одетого молодого человека.

— Надеюсь, мне никого не придется предупреждать дважды, — высокомерно произнес Кешер и обернулся к бичевателям. — Эй вы, обезьяны, быстро спуститесь в мою каюту и помогите слуге принести вещи. Я отплываю немедленно. Лодку освободить, — это уже относилось к матросам. — И не забудьте хорошенько ее промыть — она вся провоняла овечьей мочой…

Отдав необходимые распоряжения, он отвернулся к борту и принялся рассматривать дрожащую водяную преграду, поднимавшуюся к небу на расстоянии пяти полетов стрелы от триеры. Какая мощь, думал молодой человек, какая невероятная, воистину божественная мощь… Такая волна может легко слизнуть с лица земли великолепную столицу Аталанты, Город Трезубца, вместе с ее дворцами, храмами и богатыми виллами. Он представил, как вся эта масса воды возносится над Домом Владыки Востока и Запада, и губы его непроизвольно скривились в неприятной усмешке. Нет, сами по себе гигантские волны еще не чудо: мало ли что разгневает властелина глубин Эа, насылающего на мир опустошительные наводнения… Но волна, поднимавшаяся между триерой и островом, чьи очертания едва проглядывали за колышущейся зеленоватой стеной, словно замерла в высшей точке. Она не обрушивалась и не росла; издалека она вообще казалась неподвижной, хотя, разумеется, это было невозможно. Что-то не так, думал Кешер Аш-Тот, рассматривая вскипающие у ее подножия буруны, да что там, с ней все не так… Когда дурачок кормчий пытался рассказать мне о Великой Волне, преграждающей путь к сокровищам Острова Орихалка, я воображал, что речь идет о необычайно высоком приливе, не позволяющем кораблям подходить к берегу… О приливе, по гребню которого можно проскользнуть на легкой лодке. Но попробуй преодолей на овечьем корыте эдакую громадину!

Размышления его прервал ломкий мальчишечий голос:

— Эй, Макум, одноухая скотина, куда мешок попер? Сюда ложи, под рогожку… Да ремешком затяни потуже, а то смоет волной, точно смоет! Лилу, кто ж так канаты крепит, пенек дубовый? Сдается мне, матушка тебя от лесного демона нагуляла, вот у тебя вместо рук коряги-то и выросли… Ох, утопите вы нас с господином, шлюхины дети, как пить дать, утопите! Ну, ничего, бездельники, я к самой Цефер-Хали жаловаться приду, к владычице подземного мира, уж она вас там встретит и за все наши беды спросит…

Кешер неторопливо обернулся. Толпа праздно глазеющих на овечье корыто воинов и надсмотрщиков рассосалась, и теперь рядом с лодкой суетились только трое матросов, подгоняемых тощим чернявым мальчишкой, все облачение которого составляла белая тряпка, обернутая вокруг смуглых бедер. На загорелой до черноты спине с выступающими острыми лопатками виднелись светлые рубцы от давнишних ударов плетью — такие рубцы остаются у гребцов на кораблях, чьи капитаны экономят на заживляющем раны жире морского зверя селапа. Хотя парень костерил грузивших в лодку вещи матросов отборными портовыми словечками, те только посмеивались да порой шутливо замахивались на него, грозя отвесить наглецу оплеуху.

— Ори! — позвал Кешер, и мальчишка, увернувшись от карающей длани одноухого Макума, приблизился к нему. — Ты не забыл вложить в мешок два надутых воздухом бычьих пузыря?

Тот, кого он назвал Ори, широко улыбнулся. Несмотря на нехватку нескольких передних зубов, зрелище вышло совершенно очаровательное.

— Конечно, нет, господин. Я сложил в мешок все, что вы велели, и шкурами для верности укутал, а то эти сиволапые что-нибудь обязательно раздавят…