Марфа Метель - Ученица палача (СИ)

— Тогда зачем такая спешка? Она там в безопасности.

— А ты думаешь, ОНА будет сидеть тихо-мирно в четырёх стенах и вышивать крестиком? Нет уж. Я учусь на своих ошибках, — Тигран поднялся из-за стола. — Тем более, я обещал ей разговор. Вот и поговорим.

— И отомстить… страСтно, — напомнил Илиан.

— Само собой, — Тигран предвкушающе улыбнулся.

— Рекомендую сначала отомстить, потом разговаривать, — продолжал советовать младший, приобняв старшего за плечо. — Поверь моему опыту, разговор плодотворнее будет.

— Демоны, — Тигран страдальчески закатил глаза к потолку. — Лиан, давай я сам разберусь.

— Не-а, без меня ты лопухнёшься… и кстати, это неопределённое: «Ты был бесподобен» кому предназначалось? Тебе или мне?

— Доберёмся и выясним, — терпеливо объяснил Тигран, понимая, что брат дурачится, пытаясь снять напряжение.

Путешествие прошло мирно, всю дорогу она проспала, заночевали они в таверне. Рано утром отправились дальше. К обеду ворота родового замка Перрэ распахнулись, впуская карету баронессы.

Жюли уже поджидала на крыльце в окружении стайки ребятишек. Позади стояли две молодые девушки-преподавательницы.

Как только ноги Манон ступили на каменную мостовую, Жюли и дети бросились к ней.

— Манон, ну, наконец-то, — Жюли стиснула в объятьях, Манон глухо застонала.

— Жюли, поосторожнее, левый бок, — тихо шепнула баронесса.

— Прости, прости, ты ранена? — так же тихо спросила Жюли, ослабив хватку.

— Да… не всё прошло гладко, — и повысив голос, поинтересовалась, оглядев ребятишек:

— Вы подружились?

— Да, они очень-очень милые… кроме одной, — Жюли взяла под руку Манон, они отошли от кареты, чтоб не мешать слугам разгружать багаж.

— Дениза?

Жюли кивнула. Манон вздохнула. В отличие от других, Дениза выглядела уже как молодая, красивая девушка. Блондинка с голубыми глазами. Месяц назад ей исполнилось шестнадцать. Дерзкая, нагловатая. Её всё не устраивало. И эта глушь, и этот «дом инвалидов»…

В поместье большинство живущих людей по общим стандартам неполноценны. Большинство слуг немые, так что вновь прибывшим пришлось осваивать язык жестов. Солдаты гарнизона суровы и молчаливы, некоторые с боевыми ранениями, уродующими внешность.

Несмотря на это, многие жили здесь семьями. С детьми. Новички достаточно быстро влились в общий уклад замка, почувствовав тепло, заботу и защиту.

Манон не распространялась об их прошлом, они тоже не спешили рассказывать — стыдились, хотя их вины не было совершенно.

Привезя детей в замок, она собрала всех обитателей в большой зале и сказала, сопровождая слова жестами для трёх глухих слуг:

— Эти дети — сироты. На их долю выпали серьёзные испытания. Они будут жить здесь, с нами. Я хочу, чтобы ни один из них не чувствовал себя чужим. Я принимаю их под свою защиту и опеку, как когда-то каждого из вас принял барон Перрэ.

Головы склонились в память о бароне.

— А теперь праздничный ужин в честь новых членов нашего Дома.

Все радостно загалдели, зажестикулировали. Праздники здесь любили и умели устраивать.

За два месяца дети практически адаптировались и чувствовали себя в замке, словно жили здесь всегда.

После обеда Манон собрала всех в гостиной. Довольный Дарк разлёгся у её ног, она больше не брала его с собой, уезжая в город. Дети его полюбили, он благосклонно позволял себя тискать.

Каждый нашёл своё место в Доме. Тринадцатилетние Люка, Жозеф и Филипп, пятнадцати лет, увлеклись, как и свойственно мальчишкам, мужскими делами.

Капитан гарнизона Соледат Маркес — смуглый, черноволосый и черноглазый великан с уродливым шрамом на правой щеке — на первых порах вызывал страх, но потом, приходя на тренировки с Манон, мальчишки втянулись. И сейчас почти всё время проводили на тренировочной площадке, уже неплохо попадая в мишени из арбалета, да и метательные ножи ложились более кучно. Соледат стал для них непререкаемым авторитетом.

Манон привезла им в подарок по собственному арбалету, каждому по четырё метательных кинжала, дагу. Она взяла всё из своего арсенала в «хитром доме». Парни были на седьмом небе от счастья и, поблагодарив, унеслись тремя ураганами к Соледат хвастать оружием.

Десятилетняя Элиза забралась на колени к Манон, обняла за шею.

— Они такие смешные, так радоваться каким-то железякам, — доверительно сказала Элиза, к ней Манон привязалась особенно. Погладила белобрысую головку, поцеловала в макушку.