Ирина Лакина: Арабские сны

— Вот же повезло! Ну почему одним уроки игры на сантуре, добротная одежда и крепкий сон, а другим ведро, тряпка да соломенный матрас? — возмутилась Элена, провожая завистливым взглядом более удачливых наложниц.

Я слушала, но не слышала ее возмущенных причитаний. В моей голове звенели последние слова подруги: «На дворе 1576 год».

Как такое возможно?! Неужели Лерка насмотрелась фантастических фильмов про машину времени, а солнечный удар разбудил ее буйное воображение?

Голова трещала от разношерстных мыслей, противоречащих друг другу. Я сжала челюсть и вернулась к закопченной стене. И чем сильнее я ее терла, тем больше подтверждений словам подруги всплывало в памяти.

Вот это я попала.

Спустя неделю моей гаремной жизни, мне, можно сказать, повезло. Арзу-калфа сжалилась надо мной и моими израненными щетками и мыльной щелочью пальцами и поручила мне взбивать подушки в покоях Дэрьи Хатун — фаворитки шаха Джахана.

Ее двухкомнатная квартира (а иначе это никак нельзя было назвать) — со спальней, гостиной и чуланчиком для отдыха служанки — была обставлена не в пример тому курятнику без единого окна, в котором поселили меня и остальных джарийе.

На окнах красовались резные деревянные решетки с затейливыми орнаментами, сквозь которые струился солнечный свет, каменный пол был устлан мягкими и теплыми коврами, а на диванах лежали мягкие подушки с красивой вышивкой. Металлический стол с коваными ножками, который стоял в центре гостиной, блестел, словно фольга на солнце.

Особое восхищение вызывала кровать — большая, высокая, с бархатным балдахином и шелковым одеялом.

Честно говоря, мне уже порядком поднадоело бесплатно вкалывать за еду и ночлег, но как улучшить свое жалкое положение я еще не придумала. Мое желание совершить побег или устроить бунт пропало напрочь после того, как я стала свидетелем пытки фалакой одной дерзкой девушки. Она нагрубила какой-то важной женщине с шикарной короной на голове, за что Зейнаб-калфа немедленно велела евнухам устроить показательное наказание. Нас выстроили в ряд перед привязанной к фалаке девушкой и заставили смотреть, как один из евнухов лупит по ее пяткам бамбуковой палкой. Бедняжка кричала и извивалась, как змея, а у меня сердце подпрыгивало до самого горла от страха. Да и куда мне было бежать, если я, согласно Леркиным данным, каким-то чудесным образом оказалась в 16 веке?

К тому же не давали покоя мысли о более везучей подруге, которая жила в комнате на двоих с удобной кроватью, большим зеркалом и аккуратным окошком, выходящим в сад, — чем не номер-стандарт в трехзвездочной гостинице в арабском захолустье? Мне там разрешалось только пыль вытирать да пол мести.

Мне так и не удалось поговорить с Леркой-Зулейкой, которая постоянно была на каких-то занятиях то по письму и стихосложению, то по искусству танца, то по игре на сантуре, а когда возвращалась — меня, как на грех, привлекали к очередным общественным работам. За этими размышлениями меня и застала хозяйка шикарных апартаментов.

Дверь в покои распахнулась, и я услышала шелест дорогой ткани, а воздух наполнили ароматы ванили и амбры.

— Ты кто такая? Новенькая? — пропел тонкий нежный голосок.

Я медленно обернулась и слегка склонила голову, как велела Арзу-калфа, исподлобья начав рассматривать хозяйку дивного голоса — фаворитку падишаха Дэрью Хатун.

Это была чуть пышноватая, но очень фигуристая шатенка с огненно-рыжими волосами, напоминающими языки пламени. Ее белоснежная фарфоровая кожа блестела и сияла, а глубокие синие глаза, искусно подведенные сурьмой, гипнотизировали ничуть не хуже товарища Кашпировского.

Наряд из золотой парчи и зеленого атласа с широкими рукавами блестел и переливался, завораживая своей красотой. Шею фаворитки украшало великолепное колье с огромным рубином, а голову венчала чалма с нашитыми изумрудами.

У меня едва не отвисла челюсть от такой роскоши. Я даже дар речи потеряла, засмотревшись на эту одалиску, сошедшую с картин средневековых художников.

— Ты что, не слышишь? Или язык проглотила? — в нежном голосе Дэрьи Хатун появились металлические нотки.

— Я Лекси, госпожа. Новенькая, — ответила я, не поднимая головы.

— Что еще за имя такое? Откуда ты?

Она прошелестела мимо меня и грациозно села на диван.

— И голову подними. Хочу в глаза твои посмотреть.

Я подняла голову и посмотрела на нее — настоящая красавица, ничего не скажешь.