Андрей Басирин - Тень Аламута

— Хм…

— Я размышляю вслух, государь. Плохая привычка, понимаю… В Антиохии батинитов немного. Зато в Эдессе полно. Мы всё время рядом с вами. Но сильно ли помешало франкам это соседство?

Габриэль сделал паузу, давая королю подумать над своими словами. Балдуин молчал.

— Ну хорошо, — вздохнул ассасин. — Давайте с другой стороны. Возьмем Балака: мерзавец, каких свет не видывал. Выгнал наших проповедников из Халеба, держит вас в тюрьме… У нас с вами, государь, Всевышний разный, но справедливость везде одинаковая. — И добавил некстати: — Только ей помогать иногда требуется.

После этих слов король призадумался.

Батиниты давно перестали быть просто сектой. Религиозный призыв батинитов звучал чуть ли не во всех городах Востока, власть ас-Саббаха простиралась от Каспийского моря до Средиземного. Убеждение и предательство действовали куда успешней меча и осадных машин.

Мусульмане ненавидели батинитов. За то, что их истина легко находила последователей. За то, что батиниты практически не знали междоусобиц. Балак преследовал исмаилитов не от избытка силы — от страха. И вот сейчас Габриэль предлагал христианскому королю неслыханное дело — союз с еретиками-убийцами.

— Что ты там болтал о сходстве наших вероучении?

— О, сущие пустяки. Так, нелепица. Батиниты учат, что между богом и человеком должен стоять посредник. Непогрешимый, знающий, авторитетный. Единственный. К нему люди станут обращатья за советом и утешением. Вы же не думаете, что гончар или молочница способны сами понять постулаты веры? Вот и мы не думаем. Мы называем такого посредника имамом. Вы же — папой римским. История повсюду повторяется… но по-разному. Ваши батиниты победили, а наши прячутся среди гор. Ваш имам — папа Урбан II объявил газават, и тысячи людей отправились в бой. Наш Гасан ас-Саббах приказал сражаться во имя веры — и полилась кровь. В чем разница?

— Грязный еретик! — страшно закричал король. — Да как смел ты сравнить наместника бога на земле и… — Он осекся.

— Ваше Величество! Будет еще время решить, чей наместник ближе к небу. Вы же знаете, насколько мы гибки в вопросах веры. Пока что наш путь един. А вы сидите в тюрьме бездействуя.

— Но вы убиваете властителей.

— Та же война, государь! Честнее убить одного правителя, чем тысячи и тысячи ни в чем не виновных людей.

— Благородного рыцаря или толпу грязных простолюдинов? Сравнил! А трупы в погребах домов? Отвратительные старухи на улицах, заманивающие прохожих в ловушки? О, я наслышан о мерзостях, которые вы творите!

— А взятие Иерусалима? — в тон отвечал Габриэль. — Сколько горожан выжило после того, как крестоносцы обрушили стены?

…Солнце закатилось. Торг продолжался — не на жизнь, а на смерть. Голова Балака против убеждений короля. Наконец Балдуин сдался:

— Хорошо, хорошо. Мы заключим союз. Условия я тебе только что объявил. Батиниты согласятся с ними?

— Согласятся ли? Вы — дальновидный политик, Ваше Величество. — Габриэль поднял глаза к потолку и улыбнулся: — Подумайте сами. Если отбросить словесную шелуху, вы предлагаете убить Балака в обмен на одно лишь обещание сотрудничества.

— Вы хотите гарантий?

— Да, государь. Два условия. Они не сильно обременят вас.

— Говори.

Габриэль пожевал губами. Настал миг, ради которого затевалась сделка с королем.

— Вы знаете, что Балак выгнал батинитов из Халеба. В городе нас осталось ничтожно мало. Да и те, кто остался, трепещут, ожидая, что их выследят и убьют. Нам нужен город, где жить.

— В Иерусалим я вас не пущу.

— Не надо в Иерусалим, государь! Нам нужен портовый город. Скажем… Тир.

Король усмехнулся:

— Габриэль, ты что-то путаешь. Тир пока не принадлежит христианам. И я молю Господа, чтобы он предал врагов в наши руки.

— Это станет частью сделки, государь. Мы поможем крестоносцам взять Тир. Взамен же вы позволите батинитам жить в нем. На власть мы не претендуем. Наши люди станут платить налоги. Подумайте, Ваше Величество. Мусульмане, так или иначе, останутся в Тире. На вторую такую резню, как в Иерусалиме, вы не решитесь, а обратить всех в свою веру у вас не хватит сил. Мы — меньшее из зол.

— Какое же будет второе условие?

— Вы объявите вне закона одного человека. Его имя — Рошан Фаррох.

— Защитник Городов? Огнепоклонник?

— Да. У нас с ним давние счеты.

Балдуин задумался. Рошан Фаррох для него ничего не значил. Бродяга, да еще и язычник… А вот когда погибнет Балак, это сильно поменяет дело. Место Балака займет его племянник Тимурташ, человек слабый и безвольный. С ним легко договориться о выкупе, да и на поле боя он вполовину не так страшен, как дядя.