Сергей Болотников - Город призраков

Лежавший в кровати и собирающийся не спать всю ночь маленький мальчик вывел для себя первую несложную истину в длинной череде ночных страхов.

Тролли есть.

Если бы его взгляд вдруг выпорхнул в окошко и ночной птицей вознесся в моросящие небеса, пред ним предстал бы город.

Город как город, не большой, не маленький.

Двадцать пять тысяч жителей. Не слишком много, но и не село. Да и расположено это местечко не так далеко от Москвы. Всего пятьсот километров по романтическим разбитым шоссе — и вы в столице. Многие москвичи даже имеют здесь дачи — в Нижнем городе.

Город поделен на две половины, которые по некоей западной аналогии называются Верхним городом и городом Нижним. Верхний город — район новостроек. Высокие белые панельные дома, не надеющиеся прожить больше тридцати лет, прямые улицы. Здесь находится здание администрации, окрещенное местными жителями Белым домом. Он сделан из зернистого ракушечника и пугает новоприбывших своей утилитарной архитектурой. Наверное, из-за этого его так часто путают с местным же КПЗ (то, наоборот, белесое и воздушных форм — услада стороннего наблюдателя). Белый дом перенесли сюда, на холм, из Нижнего города, освободив здание Дворца культуры, сталинской еще постройки. Здесь же обретается и городской народный суд, на фронтоне которого крупными буквами навеки высечена эпическая надпись: «Causa proxima non remota spectatur». Суд пытается честно следовать написанному и потому принимает во внимание причины лишь близлежащие, удаленные предпочитая задвигать в дальний ящик.

Это все, что есть в Верхнем городе, исключая, пожалуй, элитный кинотеатр «Призма», в который не ходит никто.

Нижний город не в пример разнообразней. От Верхнего он отделен извилистой и вялотекущей речкой, со справедливым названием Мелочевка. Она и вправду очень мелкая, и окрестная ребятня обязательно рассказала бы вам о сотне замечательных прудиков, заливчиков и лягушатников с теплой водой, в которых так здорово купаться. А их матери рассказали бы о сотне кожных и других заболеваний, возникающих после такого купания. На берегу Мелочевки, чуть выше по течению, находится бывший колхоз, а ныне частное хозяйство, стоки из коровников которого стекают аккурат в несчастную речку, придавая ей душными летними ночами незабываемый аммиачный аромат.

Здесь есть плотина — жалкая попытка сделать из Мелочевки что-то более крупное, сломанная давней памяти паводком. И теперь вода лишь пенится и бурлит возле похожих на китовые ребра гидротехнических конструкций. Шумит она громко, но живущие неподалеку дачники привыкли и не обращают внимания. В речке трудно утонуть, и если и есть на ней место, подходящее для этого, то только у плотины.

Дома Нижнего города в основном старые, еще дореволюционной постройки, пребывающие по большей части в плачевном состоянии. Рассеченный кривыми улицами, на которых горит один фонарь из десяти, Нижний город производит тягостное впечатление на приезжих. Это трущобы, кишащие крысами, сворами бездомных псов и всякого рода человеческими отбросами. Но именно здесь и находится культурный и социальный центр всего города.

Здесь есть Дом культуры, медленно, но верно ветшающий, оставшись без присмотра властей. В основном он пустует и роняет ветхую от времени лепнину на головы прохожих. Два раза в месяц здесь устраивают дискотеки для молодежи — потомков не трудоустроенных ныне работяг с местного завода. Тогда во Дворце культуры звенят битые бутылки, и наряды милиции срочно выезжают из своего эфирного строения, дабы создать видимость порядка.

Местные бабульки прячутся в такие дни в свои разваливающиеся хибарки и только мелко крестятся в направлении недавно отреставрированной церкви Покаянья-на-Крови, единственной церкви города.

Поблескивающая позолота куполов церкви — вот первое, что видит путник, приближаясь к городу. На них долго собирали всем миром, пока заезжий бизнесмен не субсидировал вдруг все предприятие, так что были воссозданы не только купола, но и заново побелены стены.

Неблагоустроенные работяги, отцы неблагоустроенных детей, отрывающихся во Дворце культуры, сосредоточенно пьют горькую, устроившись на берегу Мелочевки. Делать им больше нечего: завод, крупнейший в области по производству запчастей для комбайнов, закрыт уже четвертый год, обанкротившись в пух и прах. Его медленно разрушающиеся останки вам покажет все та же местная ребятня, если избежит травм при контактах со ржавой сельхозтехникой во дворе фабрики.