— Отныне придется идти по ночам, — быстро перевела разговор на другую тему Тахгил, — а отсыпаться днем. Ночью все наши чувства должны быть ясны и бодры — ведь это время нежити.
— Ваша лебедица должна была предостеречь нас, чтобы мы не останавливались у той гнусной лужи! — гневно заявила Вивиана. — В конце концов это же ее долг! Ну и плохой же часовой из нее вышел!
В час ухта усталость наконец заставила их остановиться. Еле живые, подруги рухнули на землю в узкой и каменистой расщелинке близ слияния двух ручьев. Из травы тут высовывались копья ирисов. Желто-зеленые цветы были тронуты коричневато-желтым налетом. Внизу раскинулась в рассветных сумерках свинцово-серая долина, древние складки и борозды величественно и неторопливо спускались к берегам реки.
— Надо позвать деву-лебедь, — сказала Тахгил. — Нежить не в состоянии нарушить обещание. Она же поклялась повиноваться любому, кто призовет ее при помощи этого пера.
— А как вы позовете ее теперь? — спросила Кейтри. — Перышко-то улетело.
— Я знаю ее имя.
С этими словами, нимало не беспокоясь, что ее могут подслушать, Тахгил приложила рупором руки к губам и закричала.
— Витбью! Витбью! — эхом разнеслось по долине. Трижды девушка выкликала имя пернатой проводницы — на север, на юг и прямо вверх, в небеса. Трижды обрывы и скалы подхватывали громкий зов, разнося его от ущелья к ущелью.
И лебедь вняла призыву. Серый сланец небес стремительно прочертила черная руна, изящный силуэт камнем упал с небес и скрылся за выступом ближайшей скалы.
По обыкновению существ, способных менять обличье, Витбью превратилась из лебедя в девушку там, где ее не могли видеть глаза смертных. И вот она уже стояла среди угловатых скал, что ограждали вход в расщелину, и бледное лицо ее было подобно цветку на тонком черном стебле.
— Добро пожаловать, — произнесла Тахгил. — Прощу, присядь с нами.
Ответом ей стало шипящее «вайо!» — должно быть, знак отказа. Тихий предрассветный ветерок ворошил перышки длинного плаща, но лебединая дева, прекрасная дивной, нечеловеческой красотой, осталась стоять, ни на шаг не стронувшись с места.
— Ну что ж, — спокойно сказала Тахгил, — тогда, будь любезна, объяснись хотя бы стоя и глядя на нас сверху вниз. Почему ты не предупредила нас, как обещала? Из-за фуата нам грозила смертельная опасность. Предостереги ты нас, мы бы ни за что не остановились рядом с тем омутом.
У лебедей ведь свой язык. Понимает ли она мои слова? Может ли ответить?
— Вайо, — повторила лебедь низким певучим голосом. — Противные пролазы привередничают?
Все она прекрасно понимает. И весьма прилично владеет Общим Наречием - во всяком случае, похоже, любит аллитерации.
— Мы не пролазы и не воры, — сказала Тахгил вслух, — и не привередничаем. Возможно, тебе и трудно понять, но мы вовсе не желаем, чтобы нас убили. Ты ведь обещала предпринять все, что в твоих силах, чтобы предотвратить такой поворот событий, — скажешь, нет?
— Скажу да, — отозвалась лебединая девушка. — Любезные люди не лишились жизни?
— Не поздравляй с этим себя — не твоя заслуга.
— Прячущиеся в прудах призраки любят лошадей, а не людей.
— Причем, подозреваю, не побрезгуют и прочей плотью, — в тон ей сердито парировала Тахгил.
— Вийт!
Волшебная дева встряхнула головой. За спиной у нее, на востоке, вдоль края горизонта пролегли две широкие ленты. Первая, пастельно-голубая, была пронизана белыми прожилками облаков. Над ней, постепенно теряясь в сизовато-сером небесном куполе, тянулась выцветшая розовая полоска зари.
— В будущем будь добра предупреждать нас о любой непосредственной опасности, — заявила Тахгил. — Говори нам, где тропа безопасна, а куда ходить не следует. Разведывай надежные места для привалов.
— Сонные странники стремятся соснуть спокойно.
— Представь себе.
— Дружелюбные духи должны позаботиться о притомившихся путниках.
— Вот именно. Ты должна помогать нам, пока мы не переправимся в целости и безопасности за северную границу Ааллиллира. А потом я отпущу тебя и освобожу от клятвы. Если мы обо всем договорились, можешь лететь — но не слишком далеко, чтобы в любой миг явиться на мой призыв.
— Печальная птица поневоле повинуется.
— Ах, сердце мое разбито, — хмуро заметила Вивиана в сторону.
— Ты великолепно владеешь Общим Наречием, — сказала Тахгил лебединой деве. — Ты способна говорить как угодно — так почему выбрала именно эту манеру?
Читать дальше