Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

После того как Ангавар помазал ей глаза волшебной мазью, Ашалинда часто замечала тут и там Светлых из Орлиного кургана. Иногда остальные люди также видели их, а иногда и нет. Чаще всего они предпочитали стенам дворца сады, а не то скакали верхом или развлекались соколиной охотой в Королевских угодьях Глинкита. На взгляд Ашалинды в Светлых уживалось множество самых разных качеств: эгоизм и строгие моральные принципы, жестокость и доброта, грубость и обходительность. Но все они и всегда умели веселиться и радоваться. Светлые были скоры и на расправу, и на награду. Девушка не раз наблюдала, как они одним движением руки помогали какому-нибудь бедолаге или же, напротив, насылали мелкую и чаще всего тоже невидимую нежить щипать и колотить нерадивого слугу или неряшливого придворного, пока у того все тело не покрывалось лиловыми и багровыми синяками.

Однако в общем и целом Светлые были ничем не лучше и не хуже обычных людей, на которых, к слову сказать, обращали мало внимания, более интересуясь своими собственными делами. Иногда они общались с талитами, но искренне, от всего сердца интересовались не более чем полудюжиной смертных: Ашалиндой, принцем Эдвардом, Эрсилдоуном, Роксбургом, Элис и юной Розамундой.

Однажды вечером из пылающего заката вырвался отряд эотавров. Всадники Бури привезли известия о братьях Магрейнах.

— Ваше величество, — с низким поклоном доложил чуть запыхавшийся глава королевского эскадрона, — по вашему описанию мы нашли их. Они стояли возле черного узкого залива, а вода в нем кипела и бурлила, точно в глубинах разыгрывалась какая-то свирепая буря.

— Воистину буря, — кивнул Ангавар.

— В эту самую минуту дайнаннцы уже везут их сюда на патрульном фрегате.

— Вы потрудились на славу.

И король отпустил их.

В ту же ночь Летучий корабль дайнаннцев пристал к причальной мачте каэрмелорского дворца. Братья Магрейны предстали перед Ангаваром и Ашалиндой.

Девушка с радостью и ужасом глядела на рыжеволосых братьев. Они стояли, ожидая своей участи, и лица их ровным счетом ничего не выражали. Оба молчали. По одежде у них струилась вода, в мокрых волосах запутались клочья водорослей.

Ашалинда повернулась к возлюбленному:

— Они все еще под властью заклятий. Пожалуйста, освободи их.

— Златовласка, — ответил ей Ангавар, — эти люди провели в Эрисе гораздо более времени, чем отпущено человеческой жизни. В отличие от тебя они по-настоящему живут и дышат вот уже более тысячи лет. Понимаешь ли ты, что произойдет, если снять чары?

Девушка побледнела.

— Ох, — прошептала она, — об этом-то я не подумала. — Она задумалась на несколько биений сердца. — А по-прежнему один из них всегда говорит правду, а другой всегда лжет?

— Нет. Это заклятие было наложено на них только ради того, чтобы испытать тебя. Однако каждый может говорить лишь два слова. На протяжении долгих веков им дозволялось отвечать только «да» и «нет» — Итч Уизже терпеть не может звуков человеческой речи.

Ашалинда повернулась к эртам, пытливо вглядываясь в бесстрастные лица.

— Вы хотите остаться заколдованными?

— Нет, — ответил один из братьев.

На шее у него вздулись и бешено пульсировали вены, мышцы напряглись, точно он со всех сил с кем-то боролся.

— Вы знаете, что станет с вами, когда вы освободитесь?

— Да, — сказал второй брат. На лбу у него блестели капельки морской воды — а может быть, пота.

Он стиснул челюсти и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, словно силился заговорить, но не мог.

Ашалинда прикусила губу. Подойдя к братьям, она поцеловала каждого в щеку. Кожа их, столетиями ведавшая лишь касания воды подземных пещер, была холодна как лед.

— Тогда да пребудет с вами высшая милость, пусть солнце всегда светит на вас, а ветер всегда дует вам в спину.

Ангавар по очереди коснулся лбов Магрейнов.

— Благословляю вас, — промолвил он.

Братья повернулись друг к другу. По лицам их медленно разлилось выражение безграничной радости. Раскинув руки, они хотели пасть в объятия друг другу, но тут-то и настигло их беспощадное время. На пол дворца рухнули два столба праха, столь мелкого и легкого, что самого слабого сквозняка хватило, чтобы унести эту пыль прочь.

Как же жутко иной раз бывало стоять рядом с Повелителем Колдовства!

А иной раз — непередаваемо здорово.

Вообще общество Светлых всегда действовало на смертных возбуждающе. Совсем то, что испытываешь перед бурей, когда начинает подниматься ветер, небеса темнеют, а ветер пропитан магией. За миг перед бурей мир становится иным, в нем возможно что угодно, а самого тебя охватывает такая легкость и бесшабашное веселье, что кажется, ветер вот-вот собьет тебя с ног, подхватит и унесет высоко в небо, в царство молний и ветра. Вот что такое — находиться рядом со Светлыми.