Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

Когда она приблизилась к лощине, аромат роз вскружил ей голову. Девушка огляделась по сторонам. Стебли кивали и покачивались, клонясь чуть не до самой земли под тяжестью цветов, однако ни единого живого существа вокруг видно не было.

Осмелев, упрямица принялась рвать розы. Но не успела и двух стеблей надломить, как рядом с ней оказался молодой рыцарь.

— Не надо, леди, рвать цветы, — промолвил он. — Почему вы явились в Картерхо без моего позволения?

Глупенькая девица дерзко уперла руки в боки и поглядела ему прямо в глаза.

— Я буду приходить сюда и уходить отсюда, когда захочу. И ничьего позволения мне не требуется!

В тот вечер она вернулась в отцовский дом, по-прежнему кутаясь в плащ, однако платье у нее измялось, а кое-где на нем появились маленькие дырочки, точно оно цеплялось за какие-то колючие кусты. Однако никто из домочадцев ничего дурного и не подумал, потому как девица эта не слишком-то привыкла заботиться о своих платьях. Однако сама она после этого частенько наведывалась в Картерхо, и никто ничего не подозревал.

Но однажды отец явился в ее горницу. Он был человеком добрым и горячо любил дочь — вероятно даже, слишком горячо, потому-то она всегда умудрялась поступить по-своему.

— Увы, доченька, — сказал он без гнева, но кротко и тихо, — боюсь я, что ты носишь под сердцем дитя. Назови его отца — и если он из числа моих рыцарей, ты получишь его в мужья.

— Что ж, если я и правда ношу дитя, — отвечала она, — то вынесу и позор, ибо ни один твой рыцарь, отец, не даст имени моему ребенку. Я не променяю своего возлюбленного ни на одного из них.

— Кто же твой возлюбленный? — вопросил несчастный.

— Увы! — вскричала она. — Он не из Эриса, он рыцарь Светлого королевства и ездит на скакуне быстрее и легче ветра. Передние копыта того коня подкованы серебром, а задние золотом.

И отец печально склонил голову, ибо такой беде он ничем не мог помочь.

А наша упрямица поскорее причесалась, накрыла волосы золотой сеточкой и поспешила обратно в Картерхо. Там она увидела коня юного рыцаря, однако самого всадника видно не было, покуда она не сорвала розу-другую, а тут он снова вырос рядом с ней — и был он и правду необычайно пригож и статен.

— Не надо, леди, рвать цветы! — сказал он. — Зачем ты пришла сюда? Ведь если мы возляжем вместе, как бы не навредить нашему с тобой пригожему дитяти!

Она не испугалась.

— Скажи мне, возлюбленный, — попросила она, — в Эрисе ли рожден ты? Смертный ли ты?

— Да, — отвечал он. — Однажды охотился я в зеленой чаще и опередил всех своих спутников. Близился вечер, и вот я заметил странную и дивную процессию, что неторопливо двигалась через лес. В середине ее четыре роскошно одетых всадника везли на копьях шелковый полог. А под пологом на белом скакуне ехала Королева Светлых. И все мысли об опасности мгновенно покинули меня, и показалось мне, что я должен непременно отправиться с нею вместе. Пришпорив коня, я помчался вдогонку, но, странное дело, как быстро ни скакал, а все ж не мог догнать неторопливую процессию. И когда наконец сердце уже было готово разорваться в моей груди, конь вдруг споткнулся и я вылетел из седла. Я упал бы, но она подхватила меня — Королева Светлых, Лейлиль из Желтого Ракитника. Она увидела, что я пригож собой, силен и гибок, а потому увезла меня с собой — и я провел с ней около семи лет. Жить здесь приятно, однако теперь у меня появилась причина, по которой я мечтаю вернуться в Эрис, и причина эта. — Он поглядел на свою возлюбленную и продолжил:

— Здесь, в Картархо, открывается прямой выход из Светлого королевства. Мне дозволено проходить в него и быть рядом здесь, в мире смертных. Однако мне нельзя уходить слишком далеко, ибо главная моя задача — сторожить розы Лейлиль от воров. Однако сегодня канун дня Всех святых — ночь, когда двор Светлых выезжает на прогулку под полной луной. Те, кто хочет завоевать свою любовь, должны выйти к роднику на перекрестке и ждать там.

— Светлые узнают, зачем я пришла, — сказала упрямица, — и попытаются спрятать тебя. Как мне узнать тебя среди стольких отважных и красивых рыцарей?

— Леди, — ответил он, — сперва пропусти вороных коней, а затем и гнедых. Беги со всех ног к молочно-белому скакуну и стяни всадника с седла. Ибо на этом белом скакуне буду ехать я — мне, рыцарю Эриса, даровали такую честь. На правой руке у меня будет перчатка, а на левой нет. Шляпу я украшу пером, а волосы зачешу вниз. Вот приметы, что я даю тебе. Я буду там.