Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

Так восемь Спящих, покинув Королевский курган, пришли ко двору Каэрмелора, тогда как Светлые рыцари Верховного короля все еще спали. Но город не мог удержать Ангавара надолго, и часто король уходил побродить в одиночестве, ибо природа Светлых восстает против долгого пребывания в стенах замка, да и вообще в каких бы то ни было стенах. И уходя один или же вместе с кем-то, он выдавал себя за дайнаннца, каким впервые увидела его Ашалинда.

Как к лииу ему форма дайнаннца: тонкая шерстяная блуза с широкими рукавами, присобранными у плеч и закатанными по локти, мягкий кожаный мундир почти до колена с разрезами по бокам для удобства в походе и кожаные краги. Взгляд девушки жадно впитывал каждую подробность. На плечах мундира красовался Королевский герб: переплетенные руны «К» и «Д», число 16 и корона вверху. Правое предплечье обвязывал нарукавник из телячьей кожи с ременной шнуровкой. С пояса свисали бурдюк, пара дорожных мешочков и моток бечевки, а также два охотничьих рога: тот, что побольше, отделанный серебром, сиял молочной белизной, а другой, с медной чеканкой, пылал, точно солнце. На оружейной перевязи покачивались кинжал, короткий нож и топорик с маленькой ручкой. Дайнаннец поднял с земли и надел вторую перевязь, всю в тисненых узорах. Теперь из-за правого плеча был виден грозный длинный лук и крашеные гусиные перья стрел, перевитых изумрудно-золотыми лентами.

В Аннат Готалламоре, в глубине волшебного озерца снова происходили изменения. Вода сгущалась, твердела. Золотая пыль — пыльца колокольчиков — припорошила гладкую стеклянную столешницу. Видения прошлого исчезли. Ашалинда вздохнула.

— По кому ты вздыхаешь, Элиндор?

Что-то в голосе принца Моррагана, задавшего этот вопрос, заставило сирен, гулявших в цветах, выронить золоченый мяч из гибких рук. Тяжелый шар со стуком упал на землю. Спригганы, что ухмылялись из дубовой мглы, проворно отскочили назад, в спешке налетая друг на друга, — им не терпелось спастись от угрозы, таившейся в шелковом тоне вопроса.

И как встарь, Ашалинда не смогла ничего ответить.

— Подойди сюда, — велел Принц-Ворон, и она вынуждена была повиноваться. Взгляд его гипнотизировал, лишал воли. — В самое время, — продолжал принц, — рассеялись твои иллюзии. Не пристало тебе вздыхать по отражению. Ужели ты еще можешь сомневаться, что увидела в Ангаваре эхо твоей первой любви, обманывая сама себя?

— Ничего подобного, — возразила Ашалинда, однако уверенность ее была поколеблена.

Давным-давно, задолго до того, как она впервые увидела Торна-Ангавара, Морраган сумел привлечь ее внимание к себе самым редкостным и необычайным способом. Там, в чертогах Карнконнора он предложил ей заманчивый выбор.

Она прекрасно помнила, как это было.

— У тебя есть другая возможность, Ашалинда-Элиндор, - мягко сказал он, - не воспользоваться дверями. Я не люблю смертных и не стал бы сожалеть, если бы вся твоя раса погибла, но ты красивая, верная и сообразительная. Оставайся здесь, и я обещаю, что под моей защитой никто тебе не причинит вреда.

Из-под прямых бровей на нее испытующе смотрели серые глаза. Ветерок ерошил иссиня-черные волосы принца. Этот Светлый действительно был красив сверх всяких мечтаний смертных девушек, и еще он владел могущественной силой. Тоска по Светлому королевству охватила Ашалинду с новой силой. Он заговорил опять, еще более мягко и ласково:

— Я могу пронести тебя сквозь огонь, сквозь стекло, сквозь воду, как сквозь воздух, без всякого силдрона. Ты еще не знаешь, сколько чудес откроются перед тобой, если согласишься.

Какое-то мгновение девушка колебалась под пронизывающим взглядом принца, но в этот момент пони поднял голову, и она почувствовала теплое дыхание на своем плече. Ашалинда вздохнула и опустила глаза.

— Господин, я должна вернуть детей домой.

Никогда прежде не испытывала она такого соблазна. И, без сомнения, едва не сдалась. Неужели в словах принца заключена истина?

— Торн дал мне клятву верности, — настаивала она. — Он любил меня.

Однако бедняжка уже сама не верила своим словам.

От раскатов смеха Моррагана лебединые девы завернулись в плащи. Юный Валентин выронил из рук дымящуюся трубку, и она рассыпалась ворохом огненных искр. Даже бесстрашный Итч Уизге дрогнул. Кейтри, до смерти перепуганной гневом Моррагана, показалось, будто сумрачный лик Владыки Водяных Коней стал еще бледнее.

— Судя по всему, он просто решил немного поразвлечься с тобой, — сказал Морраган Тахгил-Ашалинде. — В изгнании время становится для бессмертного сущим проклятием. И оттягиваемое наслаждение делается еще слаще от проволочки. Погоня доставляет не меньше удовольствия, чем убийство добычи. Подумай-ка, моя Элиндор, крепко подумай-ка. Какие слова говорил он тебе, что обещал?