Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

На палубе их уже встречали. Выстроившись в линию, моряки указывали десантникам направление. При такой системе погрузка морины занимала не более десяти минут. Разделяясь, десантники проходили по палубе двумя шеренгами, спускались в разные люки, сходились уже на нижней палубе и занимали кубрик.

— Второй взвод пошел!

— Третий взвод пошел!

Причал опустел, остались только подводы и артиллеристы с лошадьми.

— Молодцы, — Бад закрыл крышку часов, — семь минут, тридцать семь секунд.

— Стяжка! — скомандовал флотский лейтенант. Моряки сдвинули оба трапа, стянули их цепью и убрали среднее ограждение. Действовали быстро и слаженно.

Ездовые потянули тяжеловозов наверх. Приученные к кораблям лошади покорно пошли на сходни.

Когда погрузка закончилась, я проверил, как разместили людей. В кубриках было чисто, рундуки и гамаки новые. Моринеры уже устраивались. Они принесли с собой на корабль особый казарменный дух, пахло потом, сапогами, оружейной смазкой. Я заглянул к офицерам. Каюты были тесные, две койки друг напротив друга, маленький стол посередине, платяной шкаф и умывальник, на столе стояла посуда, накрытая чистыми полотенцами.

Офицеры обживались, доставали личные вещи, раскладывали по полкам белье.

Мне отвели адмиральскую каюту. На десантных судах адмиралы бывали редко, просто так называлась каюта для старших офицеров. Обычно она состояла из двух комнат: спальни и приемной для проведения совещаний.

Я открыл дверь и вошел в свое новое жилище. Каюта оказалась просторной. В первой комнате стоял большой овальный стол, восемь стульев, кресло и буфет с набором посуды. В спальне была удобная кровать, платяной шкаф, стол и стул.

Я положил карабин и ранец на стол в спальне и пошел искать кают-компанию.

Корабли такого типа я знал довольно хорошо. Точно на таком меня везли на военную службу, да и потом приходилось ходить. Все время пока я бродил по палубам, заглядывал в кубрики и каюты, меня не оставляло ощущение неправильности. С этим кораблем, что-то было не так. Словно во сне, когда ты входишь в свою комнату, но она выглядит чуть-чуть не так, как в реальной жизни.

Кают компания оказалась на верхней палубе по правому борту. Большая зала, с удобными диванами и стульями, с большим столом, с картинами на стенах. Капитан развалился в кресле. Он потягивал вино из стеклянного бокала. Теперь он выглядел по-другому. Глаза, хоть и красные, приобрели осмысленное выражение, синюшная бледность ушла, он надел новую парадную форму и вообще выглядел довольно прилично.

При моем появлении капитан встал, крепко пожал мне руку и указал на стул рядом с собой.

— Здравствуйте, Бур. Позвольте представиться, капитан Хал. Можете звать меня по фамилии или просто капитан, мне все равно.

— Здравствуйте.

— Я встретил Вас грубовато, простите. Хочу сразу предупредить, я пьяница, пью с утра до вечера, но связи с миром не теряю. В некотором роде Вам повезло. Я гений и приведу Вас на стоянку адмирала Толя с закрытыми глазами. Вина хотите?

Я с интересом разглядывал капитана. Проведя на военной службе три года, я повидал всякое, встречал и более странных людей. Среди офицеров, прошедших войну, пьяниц было великое множество, были наркоманы и умалишенные. Трудно было сохранить рассудок и волю, после того, что нам пришлось пережить.

— Хочу.

— И правильно, — капитан налил мне вина.

— Воевали?

Я кивнул и улыбнулся, — воевал.

— Я тоже всю войну прошел. Рад, что поплыву с боевым офицером. Не люблю крысюков.

— У меня в морине половина офицеров и рядовых воевала.

— Что пьете?

— Предпочитаю коньяк.

Неожиданно капитан нагнулся и хлопнул меня по колену, — Мы с Вами поладим.

Мы просидели в кают-компании около получаса, поговорили о войне, о столичных нравах. Капитан мне понравился, грубоватый и прямолинейный, он не пришелся ко двору в адмиралтействе и был, как он выразился, сослан на галеры. Экипаж был сформирован две недели назад. Своего помощника капитан невзлюбил, но о команде отзывался хорошо. Офицеров на борту было не много, капитан обещал меня за завтраком со всеми познакомить. Корабль Халу нравился, он сделал на нем переход с острова Бонт.

— Это интересная посудина, — говорил капитан, — она с виду неказиста, но идет хорошо. Внутренности все новые.

— Утопленник? — спросил я.

Капитан, как-то странно на меня посмотрел и улыбнулся, — не знаю и даже думать об этом не хочу.

Он минуту помолчал, прихлебывая вино.