Чарльз де Линт - Зелёная мантия

— Кажется, да, — сконфуженно улыбнулась она. — Со мной не слишком весело, да?

— О чем ты говоришь?

— Я весь день молчу и думаю… Малли пожала плечами:

— Разговоры не так уж нужны, Али. Иногда достаточно просто быть вместе. Разве тайна не научила тебя этому?

— Я, наверно, не слишком понятливая ученица. — Али слизнула с пальцев крошки. — А мама точно понимает, почему я не могу вернуться домой?

— Нет. Но, по-моему, она верит, что ты поймёшь, чего хочет твоё сердце.

— Вот это новость! — Но в глубине души Али сознавала, что несправедлива к маме. Та очень даже умела быть строгой, когда нужно, но в общем давала дочке порядочно свободы. Али давно обнаружила, что мамино доверие сильней любых запретов удерживает её от безобразий, которые устраивали её сверстники. — Надеюсь, все у них будет в порядке, — добавила Али.

— Тебе некогда о них беспокоиться, — заметила Малли. — Сейчас надо думать о Старом Рогаче.

— Когда начнём? Знаешь, разжигать огонь и все такое?

— Лучше всего, когда услышим свирель Томми.

Али кивнула и повернулась к западу, где солнце, медленно превращаясь в оранжевый мяч, сползало к горизонту. Она не взяла с собой часы, но тень леса под ними удлинялась, показывая, что до вечера недалеко. Тогда они услышат флейту и разведут костёр, и она призовёт к себе тайну…

Мысль о музыке напомнила ей о прошлой ночи и о том, где она побывала с оленем и с Малли. То место само было как музыка — очень настоящее, все здесь и сейчас, и в то же время нездешнее, колдовское, шалое. Ей нравилось звучание этого старинного слова. Так сказали бы люди в те давние времена, увидев её верхом на олене в компании с рогатой девчонкой. «Это Али, — говорили бы они друг другу, — шалая девчонка». А может, её сожгли бы, как ведьму?

Али оглянулась на сложенную груду дров и передёрнулась.

— А с охотой как? — обратилась она к Малли. Дикарка уже слышала её рассказ о своре под окном.

— Не думай о них, — предостерегла Малли, — не то приманишь их к себе. А если они явятся — не слушай их. Что бы они тебе ни сказали — все ложь. Это будет звучать разумно, убедительно, и все равно это ложь.

— Я нервничаю. Малли улыбнулась:

— Не надо. Разве ты не прокатилась уже у него на спине?

— Да, конечно, но сейчас все по-другому.

— Да, — тихо согласилась Малли, — сейчас будет по-другому. — Она испытующе взглянула на Али. — Попробуй немножко вдохновиться.

— Мне бы добиться, чтоб коленки не дрожали… и так еле дышу…

— Вдохновение — это не просто дыхание. Ты дыши глубже — и вдохновляйся! Знаешь, вдохновенный поэт взывает к музе — и он счастлив.

— Я не к музе взываю, — буркнула Али, — а к оленю.

— Кое-кто сказал бы, что это то же самое.

Али хмуро взглянула сперва на разукрашенный рог на куче дров, потом на запад, где солнце уже касалось линии горизонта.

— Мне бы только поговорить с ним, — сказала она. — Я просто хочу спросить, нужна ли ему свобода. Понимаешь, Малли, мне для себя ничего не нужно.

Малли кивнула:

— Понимаю. Но тебе и для себя придётся кое-что сделать, иначе ничего не выйдет.

— Не понимаю…

— Я знаю, — согласилась Малли, — но это ничего. Все получится само собой.

— Ты мне не все говоришь, что знаешь, правда? Зачем это тебе, Малли?

Дикарка дёрнула плечом.

— Ничего я больше не знаю, — отвечала она. — Не знаю, зачем это мне, и тебе, и даже Старому Рогачу. Знаю только: что-то надо делать. Знание приходит ко мне само. Думаю, это потому, что я — секрет. Поэтому я что-то знаю, но не понимаю, откуда.

— Это из-за тебя уехал сын Льюиса? — догадалась Али. — И сын Лили и остальные? Ты говорила с ними и показывала, что лежит за околицей деревни, за опушкой леса, а когда они узнали, то уже не могли остаться, да?

— Я с ними говорила, да. Но я всегда говорила, что в деревне нужно больше людей, а не меньше. Я не заставляла их уходить.

— Тебе и не надо было… — Али чувствовала, что приближается к чему-то, хотя и не знала, к чему. Дело было не только в том, чтобы вызнать, кто такая Малли и почему она делает то, что делает. — Ты принесла Льюису книги, — продолжала она. — А с Акерли Перкином ты тоже говорила?

Малли промолчала.

— Мы освобождаем тайну, — спросила Али, — или привязываем к ней меня?

Малли подняла голову, и кошачьи глаза остановились на лице Али.

— Пора, — сказала она. — Разжигай костёр.

Али долго молчала. Ей хотелось заорать: «Отвечай!», хотелось схватить Малли за шиворот и вытряхнуть из неё правду, но она понимала: все это впустую. Единственный способ узнать все — это пройти до конца. «Господи, — думала она, вытаскивая из кармана коробок, — надеюсь, мне не придётся потом жалеть».