Икан Гультрэ: Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)

И я увидела: тончайшие золотые нити, паутинкой пронизывающие и физическое тело, и энергетическую оболочку — все слои бытия магического существа. Плетение их уплотнялось в почти сплошной панцирь у самой поверхности тела, и это было невероятно красивым зрелищем — кожа эльфа словно распространяла вокруг золотое свечение. Мне потребовалось время, чтобы заставить себя умерить восторги и напомнить себе, зачем я здесь нахожусь. Теперь, когда я поймала нужную волну, для меня не составляло труда пристально изучить золотистую оболочку и понять, что в ней не так — темное пятнышко в основании головы, под самым затылком. Теперь я понимала, почему Рьен назвал это зерном. Именно на проросшее зерно оно и было более всего похоже. Враждебное, чужеродное, опасное для жизни и разума — такие ассоциации родились в моем сознании. Но я не имела ни малейшего представления, что с этим делать. Я не умела работать с этим магическим слоем. Да, зерно следовало извлечь. Но как?!

Я вернулась к обычному зрению и поймала заинтересованный взгляд Рьена.

— Ну что?! — в нетерпении воскликнул он.

— Ничего хорошего, — я описала, что мне довелось увидеть.

— И что с этим делать? — это был скорее риторический вопрос, лекарь не ждал от меня ответа — понял уже, что я не знаю решения.

— Рьен, ты смотрел на него вчера… Посмотри сейчас еще раз и скажи мне: те щупальца, которые выпустило зерно, изменились как-то за прошедшие сутки? Выросли?

Лекарь обернулся к пациенту, потом снова посмотрел на меня:

— Выросли. И значительно.

— Как я понимаю, эта дрянь его убивает. И довольно быстро. Насколько — не берусь судить.

— Это и я понимаю. И как будем действовать?

— Я предлагаю стазис. И искать ответы. Если за декаду я не найду ничего конкретного, придется наугад. В конце концов, эльфы вмешиваться отказались, без лечения парень обречен, а значит, мы несем ответственность только перед собственной совестью. Тебе совесть что подсказывает, Рьен?

— Сделать все возможное для спасения пациента, — с улыбкой отчеканил коллега.

Ната я выловила на одной из перемен и сказала, что есть к нему разговор.

— Приходи сегодня на ужин, — хлопнул меня по плечу полуэльф.

Вечером я ввалилась в его апартаменты, полумертвая от усталости. Наттиор усадил меня за стол, пододвинул тарелку с дымящимся мясным рагу, полюбовался какое-то время на то, как я поглощаю пищу, а потом вдруг выдал:

— Мне не нравится твое состояние, Лари!

— Что-ты имеешь в виду? — с набитым ртом пробурчала я.

— Скажи мне, птичка, сколько у тебя учебных часов в декаде?

— Пятьдесят.

— Плюс домашние задания, — добавил полуэльф.

— Плюс домашние задания, — не стала спорить я.

— А что ты делаешь в остальное время?

— Тренируюсь и занимаюсь дополнительно, — это был уже не первый наш подобный разговор, так что я предпочитала спокойно выслушать друга, между делом расправляясь с ужином.

— А еще у тебя работа в больнице! — с нажимом произнес Нат.

— А еще у меня… Вот, кстати, да, из-за этого я к тебе и пришла, — и я живописала другу историю о больном эльфе.

Нат слушал меня и мрачнел с каждым словом моего рассказа.

— Я бы на твоем месте постарался вообще забыть о том, что ты видела. Но вы же лекари, вы не можете…

— Мы не можем… А ты, я так поняла, кое-то знаешь об этом таинственном зернышке… и не горишь желанием поделиться.

— Ты права. Знаю.

— И?

— Это маэрэ-лэ, искусственно выведенное магическое растение-паразит.

— Оружие?

— Скорее, орудие казни.

— Любопытно… Красивое название.

— Тогда слушай… — полуэльф с отвращением отодвинул от себя тарелку, словно у него внезапно испортился аппетит… впрочем, если бы я не успела к тому времени смолотить свою порцию, я бы от нее тоже отказалась после этого рассказа. — Такой способ казни выбирается, если эльф обвиняется в государственной измене или причинении вреда минимум на уровне клана. Семя маэрэ-лэ помещается в сферу жизни — ту самую магическую оболочку, которую ты увидела. Оттуда оно прорастает сначала в ауру. Вернее, отпечатывается в ней. При этом воздействие на тело идет поначалу опосредованно — через энергетическую оболочку. Эльф в течение нескольких часов после начала воздействия впадает в состояние, одновременно напоминающее глубокий сон и обморок. Таким образом он не может сознательно препятствовать тому, что происходит с его магической оболочкой. А подселенное туда зерно тем временем пускает корни и ростки, расползаясь по нитям сферы жизни и подпитываясь от нее. Обретя достаточную силу, маэрэ-лэ переходит на физический уровень существования, то есть прорастает в тело. В принципе, казненный обречен с самого подселения маэрэ-лэ, но именно в момент перехода к физическому существованию растения, его можно считать по-настоящему мертвым.