Диана Джонс - Заговор мерлина

— Шампанского… Чудесно! — сказала Сибилла. Она поднялась на ноги и шутливо толкнула мерлина перед собой вниз по лестнице.

— Ступай, мальчишка-чужестранец!

Мы с Грундо поняли, что нас вот-вот запрут в саду. Мы едва не поддались панике. Едва Сибилла скрылась из виду, мы выскочили на мощеную площадку — и только тут сообразили, что единственный путь вниз — по этой самой лестнице, к кособокому водоему. Это был, пожалуй, самый жуткий миг. Нам надо было дождаться, пока сэр Джеймс, Сибилла и мерлин уйдут вперед, потом догнать их, а потом попытаться их обогнать, пока они еще не вышли к калитке в стене.

Нам немного помогло то, что пространство в этом саду каким-то странным образом растягивалось и повсюду были каменные стенки, ручьи и кусты. Сэра Джеймса и остальных было видно издалека благодаря их мерцающим свечкам — и слышно было тоже, они почти все время болтали и смеялись. Сибилла явно устала. Она шла очень медленно, и остальные то и дело останавливались, чтобы ее подождать. Так что нам удавалось красться следом, прячась за зарослями лаванды и высокими, клонящимися под собственной тяжестью цветами, или, пригнувшись, перебегать вперед под прикрытием какого-нибудь куска старой стены — хотя идти по-настоящему быстро мы не могли, потому что сделалось совсем темно. И наконец мы их обогнали и выбежали к калитке за миг до того, как троица, весело смеясь, вышла из-под оплетенной розами арки.

Я к тому времени была близка к истерике. А Грундо наверняка было и того хуже: каково это — узнать, что твоя мать участвует в заговоре! Мы опрометью промчались по еле видной в темноте тропинке и остановились только на лужайке большого сада, откуда уже был виден наш лагерь, смутно белеющий за оградой.

— Что делать будем? — пропыхтела я, обращаясь к Грундо. — Скажем моему папе?

— Дура, что ли? — сказал Грундо. — Он ведь был там и пил зелье вместе с остальными волшебниками. В ближайшие две недели он тебя и слушать не станет!

— Ну, тогда королю! — растерянно предложила я.

— А он вообще выпил самым первым, — сказал Грундо. — Ты что-то совсем не соображаешь.

Грундо был прав. У меня в голове все было вверх дном. Я попыталась собраться с мыслями, но не очень успешно. А Грундо тем временем стоял, опустив голову, и соображал.

— Твой дедушка, — сказал он через некоторое время. — Вот кому надо сообщить. У тебя есть код его говорите ля?

— Ох, верно! — сказала я. — Наверное, у мамы есть. Говорите ль-то у папы попросить можно, верно?

К несчастью, когда мы вернулись в лагерь, то узнали, что мама с папой оба в замке, при короле. Конечно, говоритель можно было попросить у кого угодно, но это все бесполезно — кода-то я не знала. А в справочниках дедушкиного номера нет.

— Что ж, придется подождать до завтра, — уныло сказала я.

Большую часть ночи я провела, ворочаясь с боку на бок в автобусе для девочек, гадая, как вышло, что новый мер-лин связался с Сибиллой и сэром Джеймсом, и как объяснить дедушке, что он выбрал на эту должность неподходящего человека. Меня всерьез тревожило то, что этого мер-лина выбрал дедушка. Дедушка обычно ошибок не делает. А еще сильнее меня тревожило то, что я не знала, чего хотят заговорщики. Должно быть, это какая-то серьезная измена… Насколько мне было известно, наложение заклятия на короля в любом случае считается серьезной изменой, а потому было очевидно, что они намерены пойти далеко и сделать что-то очень плохое.

Я ворочалась и крутилась, ворочалась и размышляла, пока Алиша наконец не вскочила и не крикнула:

— Родди, если ты немедленно не перестанешь дрыгаться, я превращу тебя в статую, клянусь Силами Небесными!

— Извини, — буркнула я и добавила еще тише: — Леди Чих!

Не будь здесь Алиши, можно было бы попробовать рассказать другим девочкам, которые были в автобусе, но Алиша тут же побежит к Сибилле и все передаст. И к тому же Алиша напилась заколдованной воды, как и прочие пажи. «Ну ладно, — подумала я, — подождем до завтра».

И я беспомощно ждала до тех пор, пока не стало слишком поздно.

На следующий день я заспалась. Я встала, потянулась и потащилась к столовому шатру, зевая на ходу. Не успела я взять себе сок и остывшую резиновую глазунью, как появился Грундо. Вид у него был озабоченный.

— Ах, вот ты где! — сказал он. — Тебе послание от гофмейстера.

До сих пор гофмейстер даже не замечал моего существования. Но не успела я прийти в себя и спросить у Грундо, о чем говорится в послании, как с другой стороны в шатер влетела мама.