Диана Джонс - Заговор мерлина

— Оно ничем не закреплено!

Ведро действительно просто стояло на земле и было не тяжелое, просто неудобное. Последний фут или около того мне пришлось поднимать его одному, потому что я был гораздо выше ребят. Ведро гудело, качалось и норовило выскользнуть из рук, но мне все-таки удалось удержать его до тех пор, пока из метели не появился огромный блестящий коготь и не взял его у меня.

— ТЕПЕРЬ ВСЕ ИЗМЕНИТСЯ! — сказал дракон.

Я не знаю точно, что он сделал. Я слышал, как захлопали его могучие крылья. А потом все стало иным. Все сдвинулось на девяносто градусов и так застряло. Магия стала иной, причем повсюду.

Я отпустила магию на волю, а дракон снова зафиксировал ее. Он повернул вихрь на четверть круга и оставил так. Я ощутила перемену, но я смотрела вслед своему дедушке Гвину, который уезжал вдаль, темный силуэт на фоне снега, и за всадниками трусила длинная вереница людей, становясь все меньше и меньше. Он больше ни разу не взглянул на меня. Зная то, что я знала о нем, оно, пожалуй, и к лучшему, но я хотела, чтобы он увиделменя. Я хотела, чтобы он хоть раз взглянул на меня с одобрением. Но он просто уехал.

Я моргнула. Слезы у меня на глазах, казалось, сделались частью пейзажа. Весь тающий снег сверкал радугой в лучах заходящего солнца, и снежные шапки на каменных плитах Стоунхенджа сияли белизной. Стоунхендж вновь вернулся в наш мир. Я посмотрела туда, где я видела — или мне померещилось — Солсбери и Древний Сарум, но их и след простыл. Вот тут я и осознала, насколько переменилась магия. Теперь будет куда сложнее видеть или делать что-то. И, насколько я могла судить, это распространялось и на все остальные миры тоже.

Дракон исчез. Я стояла почти одна посреди сверкающей, тающей равнины.

Похоже, все люди, кроме тех, кого увели прочь, разбежались. Вдали прыгали по ухабам два королевских лимузина и один из автобусов, выбирающиеся на дорогу, но многие машины и автобусы остались стоять пустыми. Одной из них была машина, в которой мы приехали сюда. Дора исчезла. Какие-то ведьмы подвезли ее до Лондона.

Неподалеку от меня сидели рядом со старым ржавым ведром трое мальчишек, все очень грязные. Ник все еще дрожал и подергивался. Как только я его увидела, мне в голову пришло «Розмарин: исцеление». Я испытала такое облегчение, что едва не расплакалась снова. Я нарочно старалась не искать знания хромой женщины, на случай, если все они погибли в вихре. Я, пошатываясь, направилась к Нику, разыскивая в файле «Розмарин» то, что могло ему помочь.

Но не успела я подойти к нему, как с холма послышались крики и со стороны Стоунхенджа к нам принялась осторожно спускаться слониха. На шее слонихи сидел Романов, а на седле, которое раскачивалось у нее на спине, озабоченно подавшись вперед, ехали мама и папа. Вместе с ними ехали дедушка — мой нормальный, смертный дедушка Хайд — и миссис Кендейс.

— Тут тоже магия переменилась, — заметил Романов. Слониха остановилась, и он соскользнул на землю по ее согнутой ноге. — Мы задержались из-за перемен, — сказал он, встав на хлюпающую под ногами землю. — Извините, что так вышло.

Он помог спуститься остальным. Пока мама с папой обнимали меня, дедушка одной рукой обнял Тоби, а другую положил на плечо Нику.

— Что это с тобой, парень?

Тут Романов взглянул на Ника и тоже подошел. Они моментально привели его в себя, так что мне не пришлось пытаться использовать изменившуюся магию. По крайней мере, они привели в порядок тело Ника — дедушка говорит, что на то, чтобы исцелить его душу, времени уйдет куда больше.

— Не переживай так сильно, Родди, — сказал мне дедушка. — Мы с Романовым привыкли работать в меняющихся условиях.

А потом он отошел в сторону, потому что подошла слониха и радостно обвила Ника хоботом.

— А я боялась, что вы были внутри того купола, когда он обрушился! — повторяла я родителям. — Я так счастлива!

Потом я увидела рядом с собой миссис Кендейс. Она опиралась на папину руку и выглядела смертельно усталой, но при этом на удивление элегантной.

— Твоя матушка не раз говорила мне, как ей хочется, чтобы тебе не приходилось ездить вместе с королевским кортежем, — сказала она, глядя на меня своими удивительно лучистыми сине-зелеными глазами.

Потом миссис Кендейс кивнула.

— Да, — сказала она. — Я подумала об этом еще в первый раз, как тебя увидела, а теперь я и вовсе уверена. Ты будешь моей наследницей, следующей леди-правительницей, дитя мое. Тебе следует поселиться у меня и научиться всему, что тебе следует знать.