Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)

Вошел толстячок.

На этот раз приоделся. Штаны-шаровары, сапожки с загнутыми носками, под камзолом пышет кружевами такая же белоснежная рубашка, как и у меня. Пояс весь изукрашен золотом и через плечо перевязь с таким же длинным кинжалом. С плеч вниз спадает недлинный плащ.

— Ваше Высочество! — С порога кланяется мне мастер Клоту.

— Мастер Клоту. — Отвечаю ему я. Вижу дикие глаза Иштвана, понимаю, что сказал что-то не то, ну да ладно, не менять же коней на переправе?

— Ваше Высочество, позволено ли мне, скромному мастеру лекарского искусства, обратиться к вам с просьбой?

— Смотря что за просьба, добрейший мастер Клоту. — В тон как-то ответил ему я.

— Я желал бы на время остаться с вами и наблюдать ваше выздоровление, Ваше Величество.

— Да не вопрос… — Когда я это говорил, лицо мастера вытянулось вдоль. — Этот вопрос не стоит внимания, добрейший мастер. — Быстро поправился я. — Вам предоставят комнаты во дворце… Где вы жили, пока я спал?

— В правом крыле было три комнаты, Ваше Высочество… — Поклонился мастер.

— Вот там дальше и живите. Кто знает… Возможно, болезнь побеждена не до конца, и Ваша помощь будет необходима.

— Ваше Высочество, эти апартаменты слишком тесные… — Мастер заискивающе и испытующе поглядел на меня. — Возможно ли придать мне и моим слугам по паре комнат и выделить несколько расторопных мальчишек?

— Мастер Иштван… — На этот раз вытягивалось уже лицо Иштвана. А, да пошли-ка они куда подальше со всем своим этикетом… — Позаботится об этом. Что ты молчишь, Иштван?

— Да, Ваше Высочество. — Поклонился мне Иштван.

— Но, смущает мое сердце… — Никак не получалось у меня в этом сне избавиться от театрального стиля, никак! — Что ты хотел попросить еще что-то еще?

Ну и вопросец вышел, просто гений орфографии.

— Ваше Величество, я не смею больше надеяться… Но вы выздоровели, и выплата вознаграждения…

Иштван зашипел сбоку, как кот.

— Прошу нижайше простить… Ваше Высочество!

— Так тебе еще не выплатили? — Удивился я. — Иштван, почему не выплатили?

— Не было решения Её Величества.

— Вот дела. Так, а почему не было?

— Её Величество прибывает в данное время в столице Империи и не может отдать высочайшее распоряжение. А Ваше Высочество находились в болезненном состоянии и не могли… бур-бур-бур…

— Еще раз, разборчиво. Кто может отдать денег досточтимому доктору?

По мастеру Клоту словно пыльным мешком ударили, так он стал выглядеть.

— Ваше Высочество? — Почти простонал.

— Спокойно, уважаемый мастер. — Я покачал головой. — Итак, кто может выплатить досточтимому мастеру прилагающееся… То есть причитающееся ему вознаграждение?

— Её Высочество, Её Величество, Ваше Высочество. — Иштван поклонился.

— Так выплатите, что тянуть? Я себя хорошо чувствую, спасибо уважаемому мастеру.

— Нужна ваша личная печать, Ваше Высочество. — Снова поклонился Иштван.

— Где она?

— Вот она, Ваше Высочество. — Иштван с поклоном передал мне круглый перстень. Я взял в руки, примерил. Велик на пальце, ну да так пальцы-то мои не велики еще. Перстень не простой, печатка. Плоская такая, щит. Разграфлен на четыре части, и посреди них разлегся элегантный грифон. Каждая деталька прорисована с тщанием, все мелочи учтены. Печатка старая очень, следы на ней от времени остались — потертости, поцарапости, закопчености небольшие даже.

Ну, пусть пока что на пальце побудет, никуда не денется.

— Так, что дальше? Указ готов ли?

— Да, Ваше Высочество. Прикажете внести?

— Приказываю.

Мастер Клоту тихонько стоял в уголке, когда два лакея — разодетых в зелено-золотые куртки с бледными лосинами — внесли и поставили передо мной небольшой столик с наклоненной столешницей. Как парта школьная, которую я только по телевизору и видел. Там её еще надо было поднять, крышку поднять, чтобы за нее сесть или из-за нее встать. Крышка прям на колени ложилась.

Иштван принял из рук третьего, такого же попугаистого, лакея свиток бурой бумаги, развернул передо мной.

— Ваше Высочество.

— Клади давай. — Я заметил, что слишком долго гляжу на лакея этого. Как в фильмах про историю, такой же в парике соломенном, курточка чуть выше задницы, лосины грубого шитья, черные башмаки с пряжками и бесстрастное широкоскулое лицо.

Свиток положили на парту, Иштван придавил его снизу и сверху, чтобы тот не свернулся. Лакей подставил предупредительно зажженную чадную свечу, накапал воском в специальное металлическое блюдце, блюдце развернули и прижали к нижнему углу свитка.