Юлия Галанина - От десятой луны до четвертой

6. Панталоны теплые с начесом — полдюжины.

7. Панталоны суконные зимние…

А вот панталон суконных зимних в списке не было.

Это я их самовольно вписала, рассудив, что иметь панталоны с начесом и не иметь суконных зимних — это неправильно.

И попалась.

Надзидама как раз проходила мимо и мое дополнение списка ее не устроило.

— Встать! — взвизгнула она, изменившись в лице. Ее длинный нос навис надо мной, словно боевой топор. — Как вы смеете вносить изменения в высочайше утвержденный список?! Его что, по-вашему, дураки составляли? Это еще что за панталоны зимние суконные? А? Я вас, барышня, спрашиваю!

— Ну холодно же зимой… — жалобно заскулила я. — Хочется потеплее одеться… Чтобы не простыть…

— Наденете двое теплых с начесом! Как все мы! А изнеженность будем выжигать! Вы — будущая мать гражданина, исполнительница Окончательного Воссоединения! Вы провинились, дитя, — глядя на мое покаянное лицо, смягчилась она, уверовав, что искоренила в зародыше заговор, способный вырасти из зимних суконных панталон, — и должны быть наказаны. Вы согласны?

— Да, госпожа.

— Прекрасно. В башню.

Теперь я не только не узнаю, как пеленают младенцев, но еще и останусь в полном неведении, какие панталоны по какому случаю надевать. Печально. Вдруг государственное событие, нагрянет комиссия, заставит всех юбки поднять для проверки соответствия — а я одета неприлично и неэкономично. Кошмар! Супруга сразу разжалуют в рядовые и пришьют обратно обрубленный из карьерных соображений хвост.

Демонстративно повесив голову, я пошла вон из аудитории.

Остальные завистливо вздохнули. Им еще писать и писать.

Хотя на верхние ярусы Перста нас не пускают, в полуподвальном почти все воспитанницы частые гостьи. Там пыточная — то есть комната для наказаний.

Нет, она правда пыточная — в ней мы определенное время должны вслух читать Устав пансионата. Бр-р-р! Сначала было очень тяжело, но теперь я выучила его наизусть, поэтому просто монотонно декламирую, думая о своем.

Длинным коридором я прошла к лестнице, спустилась вниз, еще вниз и неприметной дверью вышла в подземный туннель, ведущий в Перст. Все хорошо, но факелы в нем почему-то не горели. Пришлось, держась рукой за стенку, идти на ощупь.

Такая же неприметная дверь пропустила меня в башню, прямо в знакомую до слез пыточную.

По Правилам (два тома) наказания воспитанниц совершаются так: наказательная часть — большое помещение в полуподвале — разделено на две половины решеткой.

В большей половине находится стол старшей надзирательницы. В меньшей стоит стол для наказуемой. Вход в зарешеченную половину контролирует охранник.

Узкие наклонные световоды, пробитые в стенах, освещают только стол старшей надзирательницы и стол для наказаний, оставляя остальное пространство в полутьме.

Воспитанница докладывает старшей надзирательнице ПН (по наказаниям) свой номер и вину.

Старшая надзирательница в соответствии с регламентом назначает наказание.

Младшая надзирательница отводит воспитанницу за решетку, там они садятся за стол друг напротив друга, и воспитанница начинает вслух и с выражением читать отведенный ей кусок Устава.

Охранник бдительно следит за безопасностью и доставляет по требованию старшей надзирательницы для младшей нужные предметы.

Печать благовоспитанности и хорошего тона витает над пыточной.

На деле же все так, но воспитательный процесс идет с неменьшим блеском.

Старшая надзирательница либо читает во время наказания, либо строит глазки охраннику.

Охранник ковыряет в зубах или при полном попустительстве надзирательниц (а то и при молчаливом восхищении) отрабатывает какие-нибудь упражнения для поддержания красивой фигуры.

Младшая надзирательница пилочкой обрабатывает ногти или полирует их замшей, хотя охотно бы строила глазки охраннику, но субординация…

Несчастная жертва воспитания гнусаво тараторит осточертевший Устав.

И в пыточной все было совсем не слава богам.

С ума наш пансионат сошел, что ли?

Отсутствовала старшая надзирательница, а младшая была явно выбита из колеи неслыханным нарушением правил.

Зато охраннику все было ниже пояса, он скучал, прислонившись к решетке.

О, да это был старый знакомый — тот парень, что боролся в казарме на хвостах.

Второе "о!" — форма охранника ему очень шла.

Я так думаю, и форму им специально придумали, чтобы ловить легкомысленные девичьи сердца. Как посмотришь на такого красавца, затянутого в черную матовую кожу, туго опоясанного ремнем, с блещущей серебром перевязью и витым узором наплечников, подчеркивающих широкие плечи, так сразу забудешь про ненавистный "Список нижнего белья…". И кинешься на шею этому блестящему кавалеру подальше от нудных лекций плешивого Магистра. И тут политика. Сволочи.