Робин Хобб - Дорога шамана

Толпа недовольно зароптала. Наказание было суровым. Другие поселения находились далеко, а это означало изгнание в засушливые равнины. Я сомневался, что у Вева имелся фургон или лошади. Солдата и всю его семью ждали серьезные лишения. Кто-то из его друзей подошел, чтобы помочь ему поднять сына. Они бросали злобные взгляды в сторону командира и разведчика, пока возились со стонущим Вороном, но молчали. Солдаты в зеленой форме выдвинулись вперед, чтобы никому не пришло в голову бунтовать. Толпа начала расходиться.

Разведчик молча стоял, положив руку на плечо дочери. От полученных ударов в живот его лицо слегка позеленело. И я не понимал, защищает ли он дочь или опирается на нее. Она рыдала, захлебываясь слезами. Я ее не винил. Если бы кто-нибудь так ударил моего отца, я бы тоже расплакался.

— Мы уезжаем домой, — успокаивающе сказал разведчик.

— Халлоран, — сурово проговорил командир.

— Сэр?

— Никогда больше не привози с собой дочь. Это приказ.

— Можно подумать, я собирался. — От досады разведчик даже забыл о субординации. Однако опомнился, понизил голос и опустил глаза. — Сэр.

Только тогда я понял, как сильно Халлоран ненавидит командира. Но командир сделал вид, будто ничего не заметил, и я подумал, что он боится разведчика.

Больше ничего сказано не было. Для меня весь мир вдруг замер, и, погрузившись в оцепенение, я пытался осмыслить то, чему стал свидетелем. Солдаты разгоняли толпу, сопровождая свои действия толчками и руганью. Мой отец молча стоял рядом с командиром. Они наблюдали за тем, как разведчик вместе сдочерью направляется к лошадям. Девочка перестала плакать. Теперь ее лицо сделалось спокойным, словно с него стерли все чувства, и если они и говорили между собой, то я ничего не услышал. Халлоран помог девочке сесть на лошадь, легко вскочил в седло сам, и они поехали прочь. Я долго смотрел им вслед. Когда я перевел взгляд на отца, то заметил, что возле переулка остались только командир, отец и я.

— Подойди, Невар, — позвал отец, словно я был потерявшимся щенком, и я послушно приблизился к нему. Он положил мне руку на плечо и спросил: — Как ты ввязался в эту историю?

Мне и в голову не приходило солгать ему. Я подробно рассказал все с той самой минуты, как Парт оставил меня на улице, и до появления отца. Взрослые молча выслушали меня. Когда я повторил угрозу Карки о том, что отец никогда не найдет мое тело, глаза полковника Бурвиля сверкнули. Он посмотрел на командира заставы, и тот заметно побледнел. Когда я закончил свой рассказ, отец покачал головой.

Я встревожился.

— Отец, я что-нибудь сделал не так?

Командир ответил прежде, чем успел заговорить отец.

— Взяв с собой дочь-полукровку, Халлоран привез в форт беду. Но, Кефт, пусть твой сын не беспокоится из-за нее. Если бы я знал, что Вев такой наглый негодяй, я бы не позволил ему и его семье поселиться на моей заставе. Сожалею, что твой сын видел и слышал все это.

— Я тоже, — мрачно согласился отец. Слова командира его не удовлетворили.

— В конце месяца, — торопливо добавил командир, — я пришлю человека, который заполнит бумаги о закупке овечьих шкур. У вас не будет конкурентов, и вы получите заказ. Имея дело с вами, я знаю, что вступаю в сделку с честным человеком. Искренность вашего сына тому гарантия. — Казалось, для командира было важно заслужить уважение моего отца. — Вы делаете мне честь, сэр, — с некоторой неохотой ответил отец и едва заметно поклонился, принимая комплимент.

Они попрощались. Мы направились к нашим лошадям. Парт стоял неподалеку, седло лежало у его ног, лицо выражало отчаяние. Мой отец даже не взглянул в его сторону. Он помог мне сесть в седло, поскольку лошадь была для меня высоковата, привязал к луке своего седла поводья коня, на котором раньше ехал Парт, и мы молча тронулись в путь. Когда мы миновали часовых у ворот, я с грустью посмотрел в сторону прилавков на рыночной площади. Мне так хотелось побродить между ними с хорошенькой дочерью разведчика! Однако мы не остановились даже для того, чтобы поесть, и я понимал, что сейчас не стоит жаловаться. В наших седельных сумках лежали бутерброды с мясом и фляжки с водой. Солдат всегда должен о себе заботиться сам. Тут у меня возник вопрос.

— Почему Ворон назвал дочь разведчика лошачкой? Отец не смотрел в мою сторону.

— Потому что она полукровка, сын. В ее жилах течет кровь жителей равнин и гернийцев, а таких полукровок всюду не любят. Так мул — помесь лошади и осла — не является ни лошадью, ни ослом.