Анна Клименко - Закон отражения

— Значит, он может вернуться и будет жить в замке Дома д'Амес, — уточнил Селлинор, — и не сможет претендовать на престол?

— Именно, милорд. Пока вы живы… Так что нет повода для беспокойства. Никакого. И еще, милорд…

— Да?

— Уже год прошел после гибели вашей дочери. Вы до сих пор носите траурную повязку. Я понимаю, что горе отца бесконечно, и все же монарх должен проявить силу духа. Прошу вас, прислушайтесь к моим словам.

Король нахмурился.

— Это не твоего ума дело, Каннеус. Тебе не понять моей скорби.

Министр коротко поклонился.

— Совет ждет вас, милорд.

— Иди, Каннеус. Я… должен собраться с мыслями. А Совет подождет своего короля.

Дэйлор чуть приподнял брови, но ничего не сказал. Молча вышел из кабинета и неслышно притворил за собой дверь, оставив короля в одиночестве.

Селлинор поглядел на зеркальную гладь озера.

— Почему ты молчишь? Почему?!! Уж тебе-то должно быть все равно, кому петь. Или нет?

Поющее озеро молчало. Тихо шелестели вековые ели, подступившие к самой кромке воды, и молочно-белые руки тумана нежно обнимали шершавые стволы.

Селлинор прикоснулся к траурной повязке, которую носил не снимая. Каннеус, сам того не подозревая, повернул стилет в незаживающей ране: память, помимо воли короля, уносила его прочь из дворца, в то время, когда…

Служанка, которая должна была сопровождать Нивиллу через порталы, билась в истерике.

— Господин… господин… пощадите! Не моя вина… Клянусь сердцем Дэйлорона!

Он, не размахиваясь, отвесил ей одну пощечину. За ней — другую. Этого оказалось достаточно, чтобы дэйлор затихла, но взгляд ее по-прежнему оставался бессмысленным.

— Говори, что произошло. Говори!

— Госпожа… Что-то случилось с порталом… мой повелитель… Я не знаю, клянусь! Мы вошли в него вместе, держась за руки… Но потом… На середине пути… Я поняла, что осталась одна!.. Госпожа… Она исчезла!

— И ты ничего не заметила странного?

Девушка судорожно всхлипнула и покачала головой.

Селлинор смотрел на озеро, на черное зеркало, в котором медленно плыли две бледные луны. Год уже прошел, а это все еще перед глазами…

Затем, передернув плечами и поправив траурную повязку на рукаве, король поспешил на Совет, где его дожидались министры.

…Как же хочется пить! Тело высохло, как стебель травы под палящим солнцем, язык распух и почти царапает небо… Глаза застилает багровый туман, сквозь который ничего не разглядеть. Хотя бы каплю воды!

К губам прикасается что-то холодное и твердое.

И вода — невообразимо вкусная вода — щедро льется в рот.

…Багровый туман рассеивается. Над головой — потолок из тесно уложенных веток. Попытка повернуть голову отзывается жгучей болью во всем теле. Жажда притаилась где-то рядом, но не спешит возвращаться. Ждет…

…Звук шагов — мягких и легких. Хочется повернуться и посмотреть на того, кто вырвал ее из цепких лап смерти. Но тело пока не слушается; каждое движение как пытка.

Скрипя зубами, Миральда все-таки поворачивает голову — от боли перед глазами снова начинает собираться багровая муть.

— Тебе не стоит сейчас двигаться.

Мягкий, шелестящий голос с едва различимой певучей интонацией.

Туман перед глазами медленно рассеивается; теперь можно разглядеть плетенные из прутьев стены, грубо сколоченный стол из темных от старости и сырости досок… И обладательницу мягкого голоса.

Все внутри сжимается, стягивается в узел — болотная ночница без тени улыбки смотрит на распростертую ведьму. В ее тонких руках — обыкновенная глиняная плошка, над которой поднимаются колечки пара.

— Ты должна была меня убить, — прошептала Миральда, — я убила твою сестру.

— Я знаю.

На бледных губах появилось некое подобие улыбки.

— Я знаю, — задумчиво повторила ночница, — но ты потеряла своих сестер. Судьба нас рассудила — и теперь мы квиты.

— Что ты со мной собираешься делать? — Миральда напряженно вглядывалась в наполненные клубящейся тьмой глаза. — Зачем ты притащила меня сюда?

— Ты станешь моей сестрой.

— Никогда! — Миральда дернулась, попыталась приподняться — бесполезно. Проклятое, ослабевшее тело.

Ночница пожала плечами.

— Я могла бы сделать тебя своей сестрой еще тогда, когда ты была без сознания. Но, как видишь, я поступаю честно. Ты станешь ночницей только тогда, когда сама этого захочешь.

Ведьма закрыла глаза. Быть может, она сошла с ума и все происходящее — тяжкий бред? Болотная ночница, сохранившая ей жизнь, чтобы сделать своей вечной подругой…