Виктория Свободина - Совместимость

К слову у Леогана имелась всего одна связующая со мной линия, и все. Понаблюдав за окружающими меня шуманами в ином зрении и наведя справки, сделала вывод, что линии, скорее всего, тянуться у них исключительно к женам и детям. Вообще шуманы оказались довольно бедны на наличие красных линий, зато большинство людей выглядели словно красные солнышки, столько лучей-линий от них тянулось в пространство. Долго думала, отчего так. Потом вспомнилось, как Леоган говорил, что после того, как девушка становится невестой и женой, обрываются ее связи с семьей, и ей уже никто не нужен, кроме мужа. Может, у людей связи не только с женами и детьми, но и с другими родственниками, коих может быть очень много…

Оставался только не выясненным вопрос, откуда тогда у меня вторая линия, и к кому она ведет. Хорошо, Леоган об этом ничего не знает. Мне кажется, в вопросе моих связей с кем-либо, он захочет быть единственным.

Кстати изменения коснулись не только зрения, однако тут я совсем не была уверена, что это не выверты моего сознания.

Во-первых, мне часто стали сниться сны, где кто-то что-то мне нашептывал, просил, умолял, приказывал, кричал. Во снах я видела стремительно проносящиеся красные пустынные пейзажи, подземные тоннели, в которых сновали рептилии, даже видела нечто похожее на город, где вместо домов сотни пещер динозавров. Я подключилась к коллективному сознанию или это последствия пережитого стресса? Так или иначе, но сны заканчивались всегда одинаково. Я видела нечто похожее на колоссальных размеров реактор, а потом взрыв целой планеты, чувствовала смерть каждой рептилии, словно свою.

Во-вторых, мои гастрономические интересы расширились. Я все также ела, что и обычно, но теперь моему острому нюху казались аппетитными запахи людей и шуман. Не знаю, как насчет животных, на базе их встречала, но вот мягкие и нежные в сравнении с шуманами люди казались особо лакомым кусочком. А уж когда до меня доносились ароматы крови, когда кто-нибудь поранился, едва сдерживала себя, чтобы не бросится на запах.

Я заметила, что и люди стали на меня коситься с подозрением. Видимо, мои взгляды в их присутствии становились плотоядными. Кто-то, встретившись со мной в коридоре, даже шарахались, и потом сами удивлялись, чего вдруг испугались. Одни шуманы, в своей самоуверенности, ничего не замечали.

Пожалуй, единственный, кого я не хотела попробовать на вкус, оказался мой супруг. Видимо, Леогана я воспринимала, как часть себя.

Проблема состояла в том, что день ото дня мне все больше хотелось предаться каннибализму. Это было ненормально, ужасно, но от этого не менее желанно.

Подумав, все же решила открыться Леогану. Думаю, уж кто, а муж всегда будет за меня, если только у врачей не запрет из благих побуждений.

Как-то ночью, перед тем как уснуть поинтересовалась у супруга.

— Лео, а можно я тебя укушу? — конечно, аромат Великана меня не привлекал, но, думаю, понять, чего меня так тянет на сырое мясо и понравится ли мне оно — можно.

Глаза Леогана удивленно расширились.

— Укуси.

— Я не шучу.

— Я тоже.

По-хозяйски оглядела шумана.

— Мне нужно до крови.

— Зачем же дело встало?

— А где тебя можно прокусить? По-моему, у тебя нет уязвимых мест.

Шуман задумался.

— Все же найдется.

Заинтересованно оглядела мужа.

— Где же? — почему-то взгляд непроизвольно заскользил вниз.

Со смешком мою голову подняли вверх, заставив взглянуть в глаза.

— Вот здесь можно попробовать, — палец шумана указал у себя на бьющуюся под подбородком жилку, затем медленно провел пальцем вверх. — Можешь попробовать прокусить губу, но не уверен, но не уверен, что у тебя это получится. Еще язык.

Леоган говорил этак неспешно, и во всем происходящем мне начал чудиться эротический подтекст. Хотя у нас только недавно произошла близость, но я вновь начала заводиться. Оседлала мужчину, и сделала вид, словно скептично выбираю место укуса.

— А еще где можно укусить?

— Попробуй сначала эти места. Если не устроит, придется показать тебе другие уже ниже.

— И тебе не будет больно, если я укушу тебя ниже? — и смех и грех. Меня так и распирает начать коварно хихикать, при этом я уже покраснела, словно помидор, но начатая игра мне нравится.

Ладно, сначала дело.

— Эй! — о, похоже, мой муж не ожидал, что я действительно хочу его укусить. А говорил, что губу не смогу прокусить.

Довольно слизываю кровь, и, языком, словно извиняясь, вожу по нижней пострадавшей губе Леогана. Солоноватый вкус отторжения не вызвал, но и восторг не привел. Ничего интересного в общем. Разочарованно вздохнула. А как мне обратиться к кому-то из людей с просьбой его укусить? Причем ждать придется до возвращения домой. Ведь здесь с женщинами напряг, если кто есть, то под охраной на нижних уровнях запертые сидят. Мужчине же от моего прикосновения станет смертельно плохо.