Наталия Ипатова: Обитель мерцающих камней

— Немедленно брось палку! — завопил Роно, швыряя свою поклажу наземь. — Брось палку и выходи из воды!

Реджинальд вскинул на него глаза, и по их выражению Роно догадался, что тот успел передумать о нем все самое нехорошее. Но из воды вышел, медленно, морщась, когда волны света окатывали его, и, набычившись, остановился возле Роно. Неохотно положил дубинку. Его тоже нужно было понять: он имел полное право заподозрить, что волшебник бросил его в жертву загадочным властителям своей души. Ярость Обители озадачила Роно, и, особо не раздумывая, он привычным жестом опустился на колени и протянул к Камням пустые руки.

— Быстро! — прошипел он. — Сию секунду прекрати думать о плохом! Чтоб никакого зла в мыслях! Никакого зла и никакого страха! Они питаются твоей мыслью. Дай им покой, добро и любовь, и они примут тебя.

— Откуда мне их взять: добро, покой и любовь? — огрызнулся Марч. — Я полон зла и страха!

Роно вскинул на него изумленные глаза. Это была какая-то новая, совершенно неведомая и невероятная в рыцаре ипостась храбрости: добровольно признаться, что испытываешь страх.

— Тогда не думай ни о чем, — предложил он. — Раз это так хорошо у тебя получается.

И смолк, уйдя в «громкие» мысленные мольбы, прося Обитель принять их обоих такими, какие они есть. Это были не слова, а чувства, и, внимая им, беспокойные световые пульсации поутихли. Роно приободрился, ему казалось, что он услышан.

— Пока ты здесь, — сказал он Марчу, вспоминая, что как будто повторяет слова, слышанные когда-то от Билиссо, — никаких нервов, никакого зла! Если ты поведешь себя умно, Обитель даст тебе — тебя.

Реджинальд сел наземь и обхватил руками колени. Крупная дрожь сотрясла его плечи. Он был в легкой рубашке, еще в Бладжерси потерявшей свежесть, и, кажется, только сейчас в полной мере ощутил мороз этой ночи.

— А что она возьмет взамен? — поинтересовался он.

Роно взвился заткнуть ему рот, но Камни остались равнодушны, выдавая свое присутствие лишь слабым, осторожным свечением в темноте. Наверное, мысли Марча, которые одни только и имели значение, были невиннее его слов. Убедившись, что гроза миновала, Роно принялся распаковывать свой тюк. Первым долгом он извлек оттуда подбитый волком плащ и бросил его своему окоченевшему соседу.

— Где-то я его уже видел, — припомнил Марч.

Роно усмехнулся.

— Это тебе подарок с королевского плеча. Не испытываю насчет этой кражи ни малейших угрызений совести: одной тряпкой у Ричарда станет меньше, а тебе эта штука, возможно, сохранит здоровье и жизнь.

Реджинальд слишком устал, чтобы сопротивляться, и покорно завернулся в теплый мех. Тем временем Роно достал из мешка сверток с одеялами.

— Жуткая ночь, — вздохнул он. — Но, во всяком случае, удачная. Я думаю, остаток ее нам надобно употребить на сон.

— Думаешь, после всего этого я засну? — спросил Марч.

— Как миленький! — засмеялся Роно, потому что голос Марча был уже сонным. Похоже, его нервные силы были на исходе. — Только удовлетвори мое любопытство! Я охотно верю, что бегаешь ты чертовски быстро. Но вот как тебе удалось ни о чем не думать? Особенно после того, как я тебя об этом предупредил? Это же практически невозможно: в нужный момент всегда какая-то дрянь лезет в голову…

— Я не знаю твоих волшебных штучек, — отозвался Марч. — Признаться, я думал о тебе.

И уснул, заставив онемевшего от возмущения Роно проглотить эту маленькую месть за унизительные отзывы о своем интеллекте. Юный волшебник еще долго ворочался, в полнейшем смятении сопоставляя себя с «ничем».

Угревшийся в тепле королевского плаща, Реджинальд проснулся, когда кругом уже было совсем светло, и Роно, возившийся у небольшого костерка, приветствовал его взмахом руки.

— Доброе утро! — крикнул он, не отходя от огня, потому что завтрак требовал его неусыпного внимания. — Там в мешке есть кусок мыла и бритва. А горячую воду я сейчас тебе устрою.

Марч провел рукой по подбородку.

— Ты весьма предупредителен, — пробормотал он.

— Когда мы воевали за Гроб Господень, — серьезно ответил Роно, — а ты в это время утешал леди Абигайль, сарацины убили оруженосца Ричарда, и мне несколько дней пришлось исполнять его обязанности. Так что я имею в этом деле кое-какие навыки.

Он помолчал, а затем со смехом прибавил:

— Вот только оруженосец из меня вышел плохой. Я, видишь ли, впадаю в транс. Причем в самое неподходящее с точки зрения господина время. Поэтому Ричард побился со мною, да и назначил на эту хлебную должность отпрыска какой-то знатной фамилии. Так вот и не вышел из меня добрый рыцарь.