Вячеслав Козырев - Как стать героем

Воевода принял его молчание за согласие.

— Утром подходи к дворцу. Пойдем к царю. — Липуня встал.

Санька недолго думая поднялся следом. Оставаться на ночь в трактире рядом с кровососом хозяином? Да никогда. Лучше на улице, под забором.

— Я… это… сразу туда пойду. Если закрыто будет, обожду немного. Зато не опоздаю.

Воевода улыбнулся:

— Ночевать негде? Пошли определю на сегодня, а там видно будет.

— Один момент, — попросил паренек и надвинулся на бледного хозяина заведения: — Как там моя сдача?

Трактирщик торопливо сунул руку в карман и, не глядя, высыпал горсть монет.

— Вот это по-божески, — кивнул Санька и выскочил за воеводой.

Пройдя почти через весь город, они вышли к самой крепостной стене и, повернув несколько раз, наконец попали в небольшой тупичок, где стоял маленький, едва заметный среди разросшихся лип домик.

— Здесь пока жить будешь, — указал на дверь Липуня. — Завтра я сам за тобой зайду.

Наступило утро. Санька проснулся ни свет ни заря. Настроение у него было самое радужное. Сейчас во дворце встреча с Берендеем. Быстренько узнаем, кто и где нахулиганил, выискиваем это самое Зло, а остальное — дело техники. Сразу же, утречком, собираем дружину, естественно, возглавляем ее, раз никто другой справиться не может, и ведем в бой. После обеда порок наказан, правда торжествует. Все довольны и кричат «Ура». Задание выполнено, и — привет Средневековью. Да, забыл еще про пир по случаю освобождения.

И вот дежурный караул направился во дворец. Новичок, по традиции, шел в конце отряда, без оружия. Его должны были сначала показать Берендею, так как все вопросы касательно дружины решал только царь. Все-таки его личная охрана.

Санька шел, разинув от удивления рот. Вчера вечером, после всех пережитых злоключений, его бедная, усталая голова совершенно не воспринимала окружающий мир. Сегодня же, напротив, все вокруг сияло яркими красками. Перед ним словно ожил школьный учебник истории. Деревянные хоромы. Народ, одетый в одежду, за которую любой этнографический музей заплатил бы бешеные деньги.

Он так засмотрелся по сторонам, что случайно наступил на мирно дремавшую в луже свинью. От такой бесцеремонности хрюшка завизжала как резаная, громко выражая свое возмущение. Санька дернулся, поскользнулся и во весь рост растянулся рядышком.

За спиной раздался звонкий девичий смех. Весь пунцовый от стыда парень вскочил и развернулся к насмешнице. Но словно горячая волна прокатилась по всему его телу. Перед ним стояла и весело смеялась невысокая, с длинными, до пояса, волосами, веселыми зеленоватыми глазами девица-красавица. Он покраснел еще больше, смущенно улыбаясь и совершенно не зная, что же предпринять: попытаться объяснить хохотушке, что не такой уж он и увалень, или бежать догонять отряд.

Пока он собирался с духом и искал подходящие слова, во двор выскочил мужичок в заношенном халате и налетел на прекрасную незнакомку.

— Василиса. Ты, енто, что же вытворяешь? Прыщ… Тьфу ты. Прынц заморский уже два часа мается, тебя дожидаючись, а ты тут представление устроила.

Как ни готовился Санька к этой встрече, но у него от такой необычной ситуации округлились глаза: «Да это же сам Берендей. С ума сойти. С живым самодержцем рядом стою. И царевна рядом. Эх, фотоаппарат бы сюда, да щелкнуться на память, а то ведь потом не поверят», — мелькнуло у него в голове.

Царь тем временем продолжал прыгать вокруг дочери.

— И за что мне такое наказание? Была бы мать жива, она бы тебе быстро мозги прочистила. Уже стольким женихам от ворот поворот дала. Позорище. Скоро старухой станешь, а все в девках ходишь. Марш во дворец.

Василиса сложила руки на груди:

— Пусть ваш принц заморский катится в свое тридевятое царство-государство. Я не собираюсь состоять при нем всю жизнь трехсотой женой.

— Ну почему трехсотой. Будешь первой. Девка ты у меня боевая…

— Батюшка, я вам уже сто раз говорила, что замуж не собираюсь. Не видела я еще того молодца, кто мне подойдет. Он должен быть умным, смелым, красивым. На руках носить. Любить меня. Понимаешь, любить.

— Глупости, Поживете вместе год-другой — слюбитесь, и мне давно пора терем ремонтировать. Да на границе тревожно стало: сила темная, необъяснимая пошаливает; без союзника, хоть плохонького, никак не обойтись. А любовь — она зла…

— То-то от козлов отбою нет.

— Молчать! Вырастил на свою голову. Больно умная стала. Живо замуж, говорю.

— И не подумаю.