Владимир Ленский - Прозрачный старик и слепая девушка

Он просидел в своей засаде еще несколько дней. Ничего не происходило, ничто не менялось. Элизахар начал уходить далеко в лес, чтобы подстрелить там кролика или птицу, если повезет, и изжарить мясо на углях.

В голове у него было пусто. Он мог часами ни о чем не думать, просто смотреть на частокол, подсчитывать шаги часовых, прикидывать, где ловчее можно войти за ограду: ворваться в ворота или перелезть с помощью веревки. И ни одно воспоминание не приходило к нему в эти дни. Академия, студенты и преподаватели, бедная глупая Софена и гаденыш Эгрей, странный парень Эмери, то веселый и дружелюбный, то высокомерный и замкнутый, сумасшедший старичок Хессицион, уроки танцев и фехтования, даже Фейнне и ее старушка-няня — все это отошло в какую-то плотную серую тень, куда не проникал взгляд человека.

Здесь, в лесу, не было ничего, кроме частокола, пятнадцати солдат и еще нескольких врагов внутри домика. И Элизахар тщательно изучал их. Он давал им имена по собственному усмотрению. Большинство из тех, за кем он наблюдал, были похожи на других людей — на тех людей, которых он знал когда-то, поэтому имена подбирались в соответствии с этим сходством.

В таком подходе заключалась определенная опасность: внешнее сходство могло оказаться ошибочным, и какой-нибудь «Квинт» запросто отреагирует совершенно иначе, чем это сделал бы реальный Квинт. Но, насколько знал Элизахар, все же в большинстве случаев люди ведут себя в точном соответствии с собственным типажем. Поэтому Элизахар не слишком беспокоился о возможной ошибке.

Он ждал, когда на вахту заступят «Дексим» и «Глабрио» — эти двое вели себя особенно беспечно. Судя по замашкам, им довелось поучаствовать в какой-то кампании, но в настоящих переделках они не были. Поэтому они считали себя достаточно опытными, чтобы выполнять работу небрежно.

«На месте командира я проверял бы их каждые полчаса, — думал Элизахар. — Но даже самый подозрительный и бдительный монстр должен когда-то спать...»

Элизахар решил напасть на часовых днем. В лесу постоянно клубился туман, а среди деревьев и кустов имелось предостаточно укрытий. Элизахар не любил ночь и темноту: когда садилось солнце и свет становился тусклым и рассеянным, он гораздо хуже видел. Он полагал, что это нечто вроде «птичьей слепоты». Кроме того, ночью часовые, по мнению Элизахара, были более внимательны: чтобы не заснуть, поневоле будешь прислушиваться и присматриваться.

Он затаился в ямке сразу за кустом, ближе всего к ограждению, и стал ждать. В какой-то момент часовые расходились и на несколько минут теряли друг друга из виду. В эти самые минуты Элизахар выскочил из укрытия и метнулся к «Дексиму», мгновенно перерезал ему горло и уложил на траву. Когда он выпрямился, «Глабрио» уже появлялся с другой стороны частокола. Нож, прилетевший оттуда, где должен был стоять «Дексим», вонзился в грудь второму часовому. Одним прыжком Элизахар подскочил к упавшему «Глабрио» и зажал ему рот. Умирающий успел все же тихо вскрикнуть, однако за частоколом его, похоже, не слышали.

До смены оставалось еще полтора часа. Пока у Элизахара оставалось еще немного времени, он приступил к выполнению второй части своего плана: обложил заднюю стену частокола связками хвороста, собранного на холмах, где ветки были сухими и отлично горели (в отличие от тех, что пропитались в тумане влагой). Внутри каждой связки находилась тряпка, густо напитанная гусиным жиром.

Элизахар еще раз огляделся по сторонам, словно прощался с белым светом, а затем глубоко вздохнул и ударил кресалом.

Хворост занялся сразу. Пламя скакнуло с ветки на ветку, а затем, собравшись в серьезный язык, старательно лизнуло бревно частокола.

Элизахар не надеялся на то, что ему удастся спалить часть ограждения. Это было бы слишком хорошо. Но бревна ослабнут, а люди из домика устроят на покушавшегося настоящую охоту. Вот тогда он и перебьет большую часть их по одному.

И сможет вернуться за Фейнне.

Отбежав подальше, Элизахар забрался на дерево и начал смотреть. Пламя поднялось выше, чем он даже рассчитывал. Охотничий домик загудел, как растревоженный улей, и люди забегали, кто с ушатами воды, кто с оружием. Вышел наконец и командир солдат — крупный человек в темной одежде. Если бы Элизахар не знал, что Черный Полководец — обычная солдатская выдумка, к которой и сам он приложил руку, — то принял бы того человека за легендарный призрак.

Командир двигался быстро и скупо. Наблюдая за ним со стороны, Элизахар сразу решил, что постарается избежать встречи. «Насчет прочих я уверен, что сумею с ними покончить, — пробормотал он, — но этот меня убьет».