Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера

— Его что же, едят?! — не смог я сдержать удивления.

— Конечно!!! — вернул мне мое недоумение Полмачты. — А то с чего бы на него ходить? Вкусней пескозмея в пустыне ничего нет, мясо нежнейшее да хрящи, без единой косточки. Так что дели, раз на гарпун зверя взял!

И подмигнул мне, легким кивком указывая на скромно поджидающего невдалеке Чухчая. Голодная алчность в глазах обоих накалом не уступала свечению пескозмея и остывающего шнура «лианы». Похоже, и вправду добыча тут важней избавления от помехи водозабору…

— Ну так… Поровну, наверное. — На меня отчего-то напала нерешительность, вроде как на Сигурни в обычных условиях.

— Командир сказал — поровну! — тут же во весь голос подхватил чуткий на ухо Чухчай. — Поровну!!!

Все взревели в полном восторге и с удвоенным рвением набросились на тушу, кромсая ее чем попало. Шматы все еще слабо светящегося мяса потащили к навесам — вялиться и внутрь караван-ангара — готовить на ужин. Зрелище вышло не хуже, чем факельное шествие в Приснодень. Блоссом смотрел на меня со смесью уважения и сожаления: дескать, дело хозяйское, но уж он бы знал, на какой кус лапу наложить. А из процедуры выбора и дележки сумел бы устроить спектакль — куда там Императорскому Академическому балагану Хтангской династии…

Покуда мы с Хиррой распутывали сбрую «лианы», трофей был разделан окончательно. Моя древнейшая со своей унтер-бандершей, похоже, занялись нашей долей. Гоблинихи принялись деловито таскать из освобожденного колодца кожаные ведра с содой, ловко перекидывая их по цепочке до самого караван-ангара. Поскуливая, но не решаясь жаловаться в голос, Рон Толкач сматывал прыжковую снасть при слабом свете вялящегося мяса.

Внутри караван-ангара уже вовсю шла готовка. Обе команды — наша и рыбарья — обосновались у боковых стен, по обе стороны от ворот. Запахи и с той, и с другой стороны доносились превкусные. Похоже, по части кулинарных достоинств пескозмея Блоссому можно доверять. В хозяйстве у него, помимо жаровен и примусов на малокалиберных файрболлах, наподобие полицейских кофеварок, сыскались и ковры — не новенькие, но еще ничего, хоть и все разные, — посуда того же свойства и вдобавок низкие столики, вроде подносов на невысоких ножках. За самым большим, шестиугольным, уже ждали довольная Келла и раздраженный донельзя Рональд. Пемси у горелок распоряжалась семеркой зеленокожих, раскладывая мясо. Санд-шкипер, отодвинутый от командования, счел за лучшее тоже перебраться за столик.

Похоже, он не сам такой хозяйственный, а Донна с Милли, которые сейчас трудились на подхвате у адъютантши младшей жены. Не все указания они воспринимали с равным одобрением, но помыкать, похоже, привыкли только Блоссомом, а при свежем человеке робели. Хотя бы и при сопливой девчонке с приличными организационными талантами. Ей бы веры в себя побольше, а иллюзий, пусть и отрицательных, поменьше. И несбыточных желаний тоже…

Мы уже развернулись в сторону своего бивака, когда от дальнего костровища подошел бородатый Чухчай. Остановился в паре шагов, деликатно кашлянул и протянул, обмахнув напоследок рукавом фуфайки, склянку.

— Нык, ваша вроде вещь. Эта… — Потревоженный жук-фонарник засиял в его руке ярче прежнего.

— Приберите поскорей, хай-сэр, — незаметно подкатившись, Рональд тут же нашел виноватого во всех бедах. — А то знаю я эту публику…

Улыбнувшийся было сквозь бороду рыбарь снова замялся и неловко сунул склянку в руку моей высокородной. Рона же ухватил под локоток вынырнувший совершенно ниоткуда Полмачты и быстро проговорил что-то ему на ухо. После чего купчик вылупил глаза и, дико озираясь, осторожненько, бочком двинулся к нашему углу. Словно не по твердому камню, а по рисовому чеку с минами-лягушками ступал, когда неизвестно, откуда смерть выпрыгнет, только костяки прежних неудачников над водой едва видны…

Чухчай тоже было развернулся к своим, когда я окликнул его, донельзя раздраженный неловкостью:

— Постой! Еще я своего слова не сказал!

— Какого же слова ждать, командир? — У бородача в этом обращении оказалось поменьше иронии, чем давеча у Блоссома, но тоже достаточно. Что примечательно, сейчас он говорил без ныканья. Серьезный признак, разговор иначе пошел. Порви демоны печенку Рональду Джоггеру Ас-Саби за добрую услугу.

— Спасибо. Памятная вещь для меня этот светильник, важная, а с перепугу про него вовсе забыл.

— Что ж, бывает, — прищурился Чухчай, старательно обходя вырвавшееся у меня «с перепугу».