Георгий Паксютов: Что мне приснится

Константин посмотрел на Наугрима снизу вверх. В его глазах был страх, но, хотя и с величайшим трудом, он сохранял самообладание.

- Судьба сводит меня с особенными бойцами уже второй раз за последнее время. - произнес Константин, чтобы потянуть время. - Не так давно были еще двое, сопровождали наш караван в Шеол... Один тихий и один громкий, с двумя мечами.

Наугрим застыл. Не ожидавший такой реакции Константин, тем не менее, отреагировал мгновенно. Выхватив из своего сапога спрятанный в нем кинжал, он бросился в отчаянную атаку, поставив на нее все.

Человек не мог бы так ударить, почти без замаха, крутанув массивный боевой топор так легко и быстро. Наугрим смог. Поверженный Константин рухнул совсем рядом с купцами, которых он предал и убил.

В Шеол, значит, - думал Наугрим. В этом нет ничего удивительного, ведь Орден базируется в Шеоле. Но этот "громкий, с двумя мечами"... Его, кажется, звали Орест. Они всегда путешествовали вдвоем, но с отрядом Ордена, отправленным на Стигийские болота, Ореста не было. Возможно, этот Орест остался в столице, и, очень может быть, ему что-то известно.

Шеол, значит.

Часть вторая

- Учащимся Университета вообще разрешено бывать в таких местах? - спросил Марк, разливая вино из кувшина по кружкам.

- В кабаках? Конечно, - ответил его друг и собутыльник Филипп, шутки ради изображая удивление этим вопросом. - На самом деле, нам запрещено бывать только в борделях. Хочешь знать, почему?

- Почему же?

- Потому что они уже заняты нашими профессорами.

Оба друга охотно рассмеялись над шуткой.

Если Филипп в это время должен был быть на лекции, то Марк, молодой рыцарь Ордена, совсем недавно получивший свой меч с печатью, в перерыве между заданиями имел полное право на отдых. Впрочем, несмотря на наступление зимы, из-за которого в дальние командировки отправляли значительно реже, заданий у рыцарей Ордена в последнее время становилось все больше, а перерывы между ними, соответственно, делались короче. Наставали тяжелые времена, да и в самом Ордене все было неспокойно - это знал даже Марк, который общими делами интересовался мало и по своему чину ни к каким секретам доступа не имел. Тем ценнее выпавшая возможность посидеть вместе со своим другом в тихом местечке у очага.

- У вас в Ордене все такие весельчаки, как ты? - спросил Филипп, когда друзья осушили по кружке.

Марк пожал плечами.

- Разные люди. Да и я разве весельчак? Я всегда любил такие моменты, когда можно перевести дух после изматывающих тренировок или после боевого задания - не кутеж, а наоборот, моменты тишины, ну или простой разговор - но и я в глубине души жду нового поручения. И в Ордене таких большинство. Больше любят задания, чем простои между ними, любят сражения. Может быть, как раз таких и отбирают в Орден - отчаянных или... жестоких.

- Ну, это как раз про тебя, - шутливо сказал Филипп и улыбнулся.

Марк улыбнулся тоже, но посерьезнел.

- Как дела у тебя? - спросил он у своего приятеля, чтобы сменить тему разговора.

Тот почесал затылок.

- Все так же, как и всегда. Говорят, двое убили друг друга на дуэли, на днях, ну да я их в любом случае не знал. И теперь из-за этого якобы хотят запретить приходить на лекции с оружием. Абсурд, конечно, такого никогда не будет! Да и про дуэль тоже странно. То есть дуэли случаются, бывает, но как двое могут друг друга убить? Разве что проткнули один другого одновременно.

Марк одним глотком осушил остатки в своей кружке и заметил:

- Я не совсем про это спрашивал. Я имел ввиду, может, что-то новое лично у тебя?

Филипп состроил пресную мину и покачал головой.

- Ничего нового, как и всегда. Пишу небезынтересную работу сейчас, но мой руководитель, как обычно, все присвоит себе. Да и вообще, достал меня этот Университет, честно говоря. Сам же знаешь, мой отец, сенатор, засунул меня туда и перестанет выплачивать мне обеспечение, если я брошу учебу, - Филипп вздохнул и отхлебнул из кружки. - Никто до этого и не слыхал, чтобы сын сенатора не делал военную или политическую карьеру. Но отец всегда считал меня пропащим, и потому убрал в Университет, где, как он думал, профессора завалят меня учебой и будут держать подальше от посторонних глаз, так что его честного имени я не уроню. Во всем этом он ошибался, конечно, но мне оттого не легче. Я на все готов, чтобы отделаться от этой постылой каторги. Сбежал бы, но не смогу прожить без отцовских денег. Вот бы и меня забрали в Орден, когда я был ребенком!..

- Не торопись так говорить, - заметил Марк. - Может быть, очень скоро еще будешь радоваться, что ты на своем месте.