Алекс Орлов - Золотой пленник

— Сволочи...

— Ругайся не ругайся — ничего уже не сделаешь.

— А каково быть рабом? — спросил Питер после небольшой паузы.

— Ты что, ни разу рабов не видел?

— Не видел, наш герцог не велит торговать людьми.

— Ах, ну да — ты же из Гудбурга. Ну в общем... это зависит от того, к какому попадешь хозяину. Бывает, что рабы живут не хуже вольных, а бывает, что и месяца не вытягивают.

— Да ты что? — ужаснулся Питер.

— Именно поэтому главное — приглянуться хозяину.

— А что для этого нужно делать?

— Хорошо выполнять положенную работу.

— Но я ничего не умею делать — у дяди было много слуг!

— Значит, будешь учиться... Только ты не думай сейчас об этом, голову сломаешь, а толку — чуть. Может, тебе повезет и попадутся добрые люди, выкупят тебя и сразу дадут волю.

— Такое бывает? — Глаза Питера засветились надеждой.

— Люди рассказывают, значит, бывает. Придет на торги какой-нибудь блаженный богач, купит десяток невольников да и даст им вольную, чтобы поминали его добрым словом.

— Эх, хорошо бы...

Питер надолго замолчал.

— Брешет он тебе, а ты уши развесил, — вмешался угрюмый Биркамп. — Рядом с Датцуном море, значит, все попадем на галеры.

— Будет тебе про галеры-то! — раздался сзади недовольный голос. — Накаркаешь еще, тупая башка.

— Чего ты сказал? — обернулся Биркамп.

— А то и сказал — тебе хочется на галеры, ну так и поезжай, а другим, может, пожить еще охота.

— Эй вы, перестань орать, знаешь! — крикнул охранник. Свистнула плеть, и на голову Биркампа обрушился удар. Тот взвыл и, поскольку не мог ответить конвоиру, бросился на собрата по несчастью — суховатого пожилого наемника из Индзора. Несмотря на разницу в весе, завязалась драка, конвоиры заработали плетьми, полосуя всех подряд, пленники расступились, и на земле остались только молотящие друг друга соперники.

— Если сейчас же не подниметесь, лично отрежу вам головы... — прозвучал властный голос Теллира. Драчуны вскочили и испуганно уставились на хозяина.

Питер осторожно скосил глаза и увидел красивого, невиданной светлой масти коня, сапоги с золотой вышивкой и острые шпоры — так близко Теллир к нему еще не подъезжал.

— Еще подобное затеете, зарежу!

Сказав это, Теллир развернул коня и поехал по дороге.

— Вперед, гуирские свиньи!

— Вперед, шакал-собака, знаешь! — заорали конвоиры, подгоняя пленников.

Дорога до Датцуна заняла еще трое суток, и последние из них оказались самыми трудными, поскольку идти пришлось через Савойскую пустыню. Вокруг были только известковые скалы и белая глина, дорога вилась между провалами в потрескавшейся земляной корке, здесь не росли даже колючки, сопутствовавшие пленникам последнее время.

Не летали птицы, не ползали змеи и даже муравьи, а накануне у солоноватого ручья их предупредили, что воды не будет целые сутки. Пришлось напиваться впрок. Там же, у ручья, дали по две пригоршни сероватой муки. Питер был голоден и хотел быстро проглотить ее с водой, но Эрик остановил его.

— Так нельзя, — сказал он.

— А как надо? — Питер уже знал, что советами Эрика пренебрегать не следует.

— Для начала нужно собрать сухой травы.

И, отдав на сохранение Питеру завернутую в лопух порцию муки, Эрик быстро собрал пучок сухой осоки. Потом размочил ее в воде и принялся измельчать руками. Еще раз перетерев с водой, разделил траву на две части и одну передал Питеру.

— Разведи свою муку водой, чтобы получилось тесто, а потом все это смешай с травой.

— И что потом?

— Потом это можно съесть.

Питер сделал как велел Эрик и принялся поедать порцию. Еды стало больше, он почувствовал, что наполнил живот.

— Ну и зачем нужно было все перемешивать? Чтобы наесться?

— И это тоже, но сырая мука — тяжелая еда, в дороге может неправильно в брюхе лечь, станет разливать желчь, икота замучает.

— Ты так много знаешь, Эрик. Откуда это?

— Из жизни, мне пришлось через многое пройти, прежде чем я стал наниматься в охранники.

— А кем ты был раньше?

— Наемничал.

— Воевал за деньги?

— Да.

— А кем был до этого?

— Вором.

— Вором? — удивился Питер. — Ты таскал из карманов кошельки?

— Нет, у нас была шайка, и мы грабили тех, кто выезжал из города, подстерегая их в полумиле от крепостной стены. Мне тогда было столько же лет, сколько тебе.

— Почему же ты пошел в воры? Что на это сказали твои родители?

Эрик грустно улыбнулся.

— Мать я не помню, а отец всегда пил, опускаясь все ниже. Была старшая сестра, но, уехав на заработки, так и не вернулась. Либо совсем сгинула, либо тянет где-то невольничью лямку.