Михаил Ишков - В рабстве у бога

— Пятый класс, — ухмыльнулся я. — Выходит, для нас пятый класс — закон Архимеда, а для вас — наличие архонтов?

— Вероятно, это и есть мера нашего различия, — ответил голос. Уместно ли тратить время на объяснения, доказывать, что архонты наследники изнаночной программы, заложенной в первоначальное мировое семя во время предыдущей кальпы. (сноска: В древне индуистской философии понятие периода, во время которого мир нарождается, развивается и гибнет.). Они пытаются одержать победу, сокрушить Божий, как вы его называете, промысел. Мы именуем его планом Творцов. Стоит ли метать бисер, разъясняя, что ступив за черту естественной границы, вы тут же будете втянуты в борьбу за перемену знака космологической постоянной? С нашей точки зрения, физика не более, чем одно из проявлений этики. Что нового в высказанном мною? Разве что масштаб. Вот наш совет — устройте жизнь внутри естественных границ. Ваша звездная система должна стать надежной крепостью, чтобы никакое изменение постоянной Планка не могла поколебать вашу веру в Творца. Или, если вам так угодно, в Господа Бога.

— Да, — кивнула Каллиопа, — это хороший совет. Только неисполнимый. Разве что со временем… — божественные её ручки ловко крошили грибы в сотворенную летательным аппаратом сковородку. — И, милый койс, попрошу, голос её прозвучал так сладостно, так обольстительно, что я зажмурился, Георгий вздохнул, а голос в рубке начал откашливаться. — Держите умеренную температуру.

В наступившей тишине особенно звонко зазвучал её голос.

— Даже если наши предки с бору по сосенке, это вы верно изволили заметить, вряд ли справедливо настаивать на том, что им не хватало мудрости и дара предвидения. У нас разные боги, разная степень осознания величия Господа, но приближение к нему, святая вера в то, что он создан нами же, схожи. Следовательно, понимание смысла существования богов что у вас, что у нас, — едино. Я бы не сказала, что подобные сакральные разговоры сейчас к месту — для нас куда важнее получить гарантии, что ваш голос — это голос разума, а не зов тех, кто мечтает о реванше. О невозможном. О возмездии…

— У вас есть какие-то сомнения насчет нас, повелительница? поинтересовался капитан. — Таков, по-видимому, ваш ранг?

— Выше, выше, — Каллиопа, вздернув брови, потыкала пальчиком в купол рубки.

— Простите, богиня.

Каллиопа ещё раз молча показала пальчиком вверх.

— Дева? — в голосе капитана послышалось неподдельное удивление, а койс неожиданно съехал ребром вниз метров на сто. Я едва не вывалился из кресла, Георгий вслух помянул недобрым словом святую силу, и капитан уже благоговейно спросил.

— Мать?!

— Нет, чуть пониже, — ответила Каллиопа.

— Я преклоняюсь перед вами, сольветера, но никаких гарантий не будет.

— Вот то-то и оно, милый капитан. Советы другим мы и сами мастера давать. Однако что поделаешь, контракт заключен.

Мы с Георгием переглянулись, потом я перевел недоуменный взгляд на Каллиопу, но в эту секунду койс сообщил, что до него доходит чей-то панический мысленный вызов.

— Включаю эфир.

В рубке раздался обиженно-всхлипывающий тенорок Василь Васильевича.

— Серый волк, Серый волк! Ну, где же вы? Уже третья особь прошла мимо меня. Видали бы вы эту черную муринку! Лицом бела, ногами стройна, грудь высока — ну, просто интердевочка.

— Смотри, Василь Васильевич, не смей совокупляться! У тебя ума хватит, потом ищи тебя по Гашарве, станешь плоским и двумерным.

— Что ты, Серый волк!.. Я к тому, что они всерьез взялись за изготовление продавцов коммерческих палаток. Подслушал я их разговор.

— Место нашел?

— Так точно.

— Давай координаты.

— Запоминай… — голос его зазвучал глухо, сипло, нараспев. — От Олисановской пустоши, что за поворотом на полигон, в овраге стоит дуб, от земли голенаст, вверху суковат, а на нем грань; а от тоего дуба на столб дубовый, а на нем две грани, а у столба две ямы, а столб стоит против горелого пня, а от того столба долинкою, водотечью, вниз на засеку, а от тоей засеки суходолом на столб дубовый, а на нем две грани, а столб стоит на водотечи; а от тоего столба прямо к болоту же на иву, вверху суковата, без верху, покляпа на всход (сноска: Склонилась на восток), на ней две грани; и от тоей ивы через болото на березу кудревату, и от тоей березы вниз тем же овражком, водотечью на березу, от земли голенаста, вверху кудревата, покляпа на полдень, а от тоей березы к черному лесу; там дуб, от земли голенаст, виловат, с дуплом, стоит у ивова куста, а по сказке старожильцев была де в ивовом кусте осина, а на ней старая грань, и ту де осину вырубил житель деревни Юрьевки колхозник Степан Борков.