Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

- Я вернусь отец. Обязательно вернусь, - проговорил я на родном языке, трясущимися губами, но старательно делая вид, что мой яйца превратились в сталь.

Он встал и обнял меня. Из его глаз катились слезы. Они солеными каплями падали на мою обнаженную шею и одиноко стекали по голой безволосой груди. Я не мог обнять его в ответ. Я безвольно стоял в его объятиях, вытянув руки по швам, и смотрел в закопченный потолок, видя там ратные баталии.

- Я горжусь тобой, - проговорил подбадривающе Георг. - Заря через два часа. Будь готов выходить. Ты уходишь с нами - так приказала леди Женевьева. Возьми с собой лук, побольше стрел, запасную одежду, какой-нибудь кинжал, огниво, еды до следующей деревни...

Воин все перечислял и перечислял, а я только кивал головой, понимаю, что через два часа начнётся новая глава моей жизни. Где-то в глубине души крепло чувство того, что я поступаю правильно, истинно по-мужски. Перед глазами неуловимой тенью промелькнуло лицо Велены. Еще один камушек, размером с глыбу, на чашу весов моего решения. Если я останусь, то навсегда потеряю ее. Она ведь упорная. Я помню ее решительные глаза. Она будет той самое девушкой, которая отправиться в империю.

Занимался рассвет. Серый и промозглый, он незаметно накрыл деревню, прогоняя остатки ночи лихим наскоком рыцарской конницы. Нужда в свечах отпала. Струящиеся из окон свет с лихвой заменял их, освещая нутро нашего дома. Сколько я видел таких рассветов? Не счесть. Но сегодняшний был особенный. Последний, в этом доме для меня. Минимум три года я его не увижу, а может быть и никогда.

Отец печальным призраком тихонько сидел в углу в плетеном кресле, грустно наблюдая за тем, как я собираюсь в путь, лишь изредка подсказывая, где лежит требуемая мне вещь. Я ходил по скрипучим половицам, ощущая, как от двери дует небольшой сквозняк, и старался не смотреть на отца. Каждый взгляд, брошенный в его сторону, наполнял грудь щемящей болью расставания. Она подмывала утес моей решимости. Было ужасно трудно оставлять его одного. Я знал, что он справиться, но душу всё равно рвало на части. Каждый предмет, к которому я прикасался, будил во мне воспоминания связанные с отцом, будто я уже покинул его. Вот стол, на котором я разделывал уже ободранные родителем тушки мелкой живности, вот шкаф с грубой резьбой на дверцах, выполненной моей рукой, направляемой указаниями отца, даже этот стул на котором он сидит и то мы вместе плели. Мысли все дальше уносили меня в прошлое. Я вспомнил, как он с доброй улыбкой смотрел на детскую фигурку с утра до ночи упражняющуюся с маленьким луком. Память услужливо показала мне эпизод, когда мы вместе освежевали мою первую добычу и маленькими кусочками кормили котенка, сейчас выросшего в толстую, не признающую ничьего авторитета, пушистую ленивую бочку.

Наконец я собрался и посмотрел на родителя. Он все понимал, подошел и напоследок крепко обнял меня. Я не просил его провожать меня до края деревни, прекрасно понимая, что может быть, ему сейчас еще более тяжко, чем мне. Я ведь его единственный сын, и он может больше никогда не увидеть меня.

- Ляг, поспи, - произнес я, выворачиваясь из отцовских объятий. - Время пролетит незаметно. И все будет как прежде. На целый день уйду и принесу одного худющего глухаря.

Отец улыбнулся и я, быстро развернувшись, вышел из дома. Он не должен видеть слез на моих глазах, и никто не должен их видеть. Мороз на улицы быстро превратил слезы в маленькие ледышки, которые я тут же зло смахнул варежкой, и решительно пошел прочь от дома.

Деревня не спала. Входные двери то и дело хлопали, выпуская людей из домов. Все боялись опоздать увидеть, то действо, которое устроит леди-рыцарь. Никто не знал, как будет происходить выбор рекрутов, но то, что на это нужно обязательно посмотреть знали все. Такое событие может больше никогда не повториться в жизни маленькой деревеньки. Надо обязательно, хоть одним глазком, да поглядеть, что же там имперцы будут делать с нашими парнями.

Люди шли как на праздник, целыми семьями, даже древние старики покрывшееся мхом и то ковыляли к деревенской пятаку, который громко величали площадь. Жидкий людской поток, слабым ручейком стекался на него. Обычно там происходили гулянья, веселья, свадьбы и прочее, но сегодня на нем произойдет особенный процесс. Такое событие, такое событие. Как бы оно не закончилось, но все равно надолго запомниться людям и буквально в считанные дни обрастет невиданными подробностями. И сосед-очевидец будет, не краснея, врать о том, что леди-рыцарь превратилась в дракона и дыханием пламени отметила рекрута, а такой же очевидец, слушая его, вставит свои подробности, что дракон был размером аж как полдеревни. Я гадко сплюнул от подобных мыслей и окинул площадь взглядом. По-моему все были здесь, только животных не хватало, я бы не удивился, если бы их привели поглазеть на невероятное таинство. Всего в деревне жило около двухсот человек. Обычно в середине дня она насчитывала человек пятьдесят, потому что остальные выходили в море, спускались в шахты, устремлялись в леса. Сейчас же, бьюсь об заклад, никто не покинул Северный Мыс.