Антонина Клименкова - Тень Радуги

— Ты вправе меня ненавидеть, — шептал граф, сжимая в объятиях напуганную принцессу. — Я виновен в смерти твоего брата... Я выпустил всё это зло... Но пожалуйста, говори со мной... я должен слышать твой голос... Если потеряю сознание — значит, убью и тебя...

Принцесса не то что говорить — дышать от ужаса забыла. Она слышала нетерпеливое рычание окруживших их тварей, скрежет когтей о мостовую. Кто-то медленно, очень медленно скреб по стене дома, и каменные стены казались преградой, не надежнее картонного листа... Она чувствовала накрывавшую с головой черноту...

Адель цеплялась дрожащими пальцами за руки графа, обхватившие ее плечи, она ощущала его прерывистое дыхание на своей щеке, чувствовала спиной неровный стук его сердца. И только он заслонял ее собою от всех этих чудовищ.

— Пожалуйста, Адель... прошу тебя... — шептал он, сбиваясь, уже почти бессвязно.

Чудовищ было слишком много, у него не хватало сил удерживать всю эту толпу. Морок ведьмы больше не мог помешать демоническим тварям учуять свою жертву — и жертва была так близко! — но отчего-то недосягаема. По клыкам из голодных пастей стекала вязкая слюна, когтистые лапы скребли о землю в бешенстве — и твари всё увереннее сопротивлялись воле некроманта, шаг за шагом приближались к своей цели...

— Вот вам, чудища!! — влетела драконесса в толпу, потрясая факелом и пикой. Гортензия онемела от ужаса — ее же сейчас разорвут! Но демонические твари не обращали внимания на Фредерику. Они корчились, но медленно ползли к дому.

— Быстрее внутрь! — закричала Гортензия. Вдвоем с Мерианом им еле удалось втолкнуть развоевавшуюся драконессу в двери трактира.

— Иди, я сейчас! — бросила ведьма помощнику, впихнула его следом за драконессой и заперла дверь.

Гортензия обернулась к скалившимся на нее чудовищам. Нужно, пока есть время, что-то сделать, чтобы от них избавиться, или хотя бы задержать... Невольно прижалась спиной к двери, сотрясающейся от возмущения драконессы, сглотнула — ведьма осознала, что оказалась одна напротив по крайней мере нескольких дюжин чудовищ. Их уродливые морды тянулись к ней, так близко, руку протяни и дотронешься...

Гортензия зашептала заклинание. Отзываясь ее приказу, землю вспарывали копья стеблей, ограждая чудовищ словно частоколом. Вьюны соскользнули со стены дома — и крепче веревок оплели лапы и шеи, вцепились в грубые шкуры колючками. Гортензия надеялась, что это поможет, хоть сколько-нибудь облегчит задачу графу...

Но она опоздала.

— Простите... Я больше не могу... — выдохнул некромант, прижимая к себе всхлипывающую принцессу, зарываясь лицом в ее волосы.

— Гилберт? — оглянулась Адель. — Гилберт, нет!! Очнись! Пожалуйста, держись!..

Она высвободилась из его ослабевших рук, схватила его за плечи, встряхнула, но голова безвольно мотнулась в сторону, глаза не открылись. Принцесса прильнула к нему, прижала к своей груди:

— Нет... нет... — шептала она растерянно.

Ставни на окне сотряслись от удара. Это вверх взмыли чудовища, имевшие крылья. Принцесса вздрогнула — но осталась на месте, теперь ее очередь закрывать его собой... Ставни трещали от натиска. Уцепившись за выступающие в щербатой стене камни, чудовища повисли перед окном, принялись выдирать раму. Под ударами лап дерево сыпалось в щепки. Адель вскрикнула, увидев за обломанной ставней заглядывающую внутрь кошмарную морду. О подоконник заскреблась когтистая лапа, просунулась по плечо еще дальше, желая дотянуться до них... Принцесса сжалась напуганным комком, заслоняя любимого. Хотя бы умрут они вместе...

Гортензия не успела справиться с дверью. Чудовища вокруг нее разом ожили. Они перестали дергаться, сопротивляясь невидимой стене — эта стена просто исчезла. Никто их больше не удерживал, никто не приказывал их мертвым телам остановиться. Демонические твари взвыли в азарте, и чары ведьмы оказались слишком слабы перед их жаждой крови. Стебли-веревки лопались от яростных рывков, чудовища ломились сквозь выращенные ею преграды, рыча от предвкушения.

Сопротивляться было бессмысленно, надеяться на что-то — напрасно. Но сдаться ведьма не могла, на кону собственная жизнь. И жизни ее подопечных, и еще многих...

— Что ж это я, — пробормотала ведьма успокаивающим тоном, — с какими-то чудищами страшными не справлюсь?

Гортензия очертя голову ринулась в бой. Она танцевала среди чудовищ, размахивая факелом и алебардой, описывая в сумраке огненные дуги. Опаляла уродливые морды, выжигала глаза, рассекала шкуры. Демоны рвались к дверям, от нее же отмахивались как от надоедливой осы, огрызались, но не пытались разделаться, как будто посчитав, что из-за одной помехи не стоит терять время и упускать возможность скорее схватить главную добычу. Это их безумное стремление и спасало пока ее жизнь — но надолго ли?