Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

— Ты беспокоишься... — Это был не вопрос, утверждение. Оленька хорошо чувствовала эмоции, это был неизбежный побочный результат геронтологической магии, воздействию которой она подвергалась уже добрых пять десятков лет.

— Есть немного, — не стал спорить он. — Знаешь, я пойду поработаю. Ты ложишься?

— Если не возражаешь, посижу с тобой.

— Просто поражаюсь, как же тебе не скучно, — усмехнулся он, подставляя ей руку. Лестница, ведущая в подвал дома, где располагалась его лаборатория, была достаточно крутой.

— Ты серьезно? — удивилась она и, похоже, искренне. — Это ведь так... интересно. Помнишь тот разговор, что мы подслушивали? С этой... как ты ее назвал?

— Магически стабилизированная психоматрица личности.

На этой двери замок был, и Ярослав никогда не забывал его закрыть. В этом мире, насколько он знал, не нашлось бы специалиста, способного вскрыть техномагическую защиту двери, желающему ознакомиться с внутренним пространством лаборатории пришлось бы вышибить дверь целиком. Но и это было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. По хлипкой на вид конструкции пробежала едва видимая глазу волна, и дверь тихо, без скрипа, распахнулась.

— Я этого никогда не запомню. — Солнышко забралась с ногами в глубокое мягкое кресло, поставленное здесь специально для нее. — Мне кажется, слово «дух» звучит лучше. И короче.

— Духи — это чистой воды мистика, — усмехнулся он. — А вы отделить свою психоматрицу и стабилизировать ее на сколь угодно долгий срок может любой приличный маг. И если в период этого отделения его убьют... Как в данном случае и получилось. То будет сей дух летать над водою.

— Ведь это бессмертие, Яр? — тихо сказала Ольга. — Пусть не вполне настоящее, но все же бессмертие.

Он вздохнул, подошел к ней, взъерошил волосы женщины, она потянулась, чуть не замурлыкав от удовольствия. Но глаза смотрели серьезно и капельку печально.

— Это не жизнь, Солнышко. — Ярослав старался не встречаться с ней взглядом. — Это не жизнь, это существование. Вдвойне жестокое оттого, что сама психоматрица не может это существование прекратить. Любой сильный маг способен сделать себе такое «бессмертие», по крайней мере при непосредственной угрозе жизни. И ты даже не представляешь себе, сколь редко это все же происходит. Ведь и у этой Эрнис отделение матрицы произошло случайно. Имей она возможность подумать и все взвесить... не знаю, не знаю.

— А ты тоже можешь?

Он покачал головой.

— Увы, нет. Я ведь не маг.

— Техномаг.

— Солнышко, я же говорил, это не одно и то же.

Это и в самом деле обсуждалось уже не раз. И Ярославу не хотелось в очередной раз объяснять вещи, самому ему кажущиеся очевидными. Тем более что он прекрасно понимал — с позиции человека технологического мира что чистая магия, что техномагия... поди разгляди разницу. В самом деле, в чем внешнее различие между боевым фаерболом, излюбленным оружием классического мага, и генерацией шаровой молнии, говоря иначе — боевой заезды? С точки зрения далекого от магии человека — ни в чем.

— Ладно, давай приступим к делу.

Он высыпал из пакета на стол груду радиомусора, придвинул к себе большой телевизор со снятым кожухом и принялся менять сгоревшие детали. В последнее время с этим стало заметно проще — еще пару десятков лет назад он неделями разыскивал нужные запчасти, а еще ранее вообще полагался в основном на магию, чем на аппаратную составляющую своего творения, за что расплачивался постоянными головными болями. Поисковая система относилась к одному из высших разделов прикладной техномагии и, следовательно, сил требовала немало.

Если бы полученную схему — часто просто гроздья деталей и микросхем, висящих в переплетении проводов, — показать какому-нибудь специалисту, он бы решил, что сие творение ваял человек, в синьку пьяный или изрядно обкурившийся. Схема работать не могла в принципе. И специалист, безусловно, был бы прав — со своей точки зрения. Но помимо проводов эту схему связывало и нечто иное, неуловимое — и в то же время вполне реальное. То, что составляло суть техномагии — почти безграничная власть над изделиями человеческих рук.

Правда, даже эта власть не могла уберечь детали от постоянного сгорания. А искать редкие образцы, что шли в космическую технику... проще было в очередной раз купить несколько пригоршней дешевых деталек на Горбушке или Митинском.

Наконец последняя деталь встала на место, Ярослав ткнул кнопку включения и экран телевизора заполнился белесой мутью. Пальцы забегали по пульту управления — громоздкой конструкции, усыпанной кнопками, верньерами и переключателями. Несколько раз по туману на экране пробегали какие-то тени, один раз марево сменилось непроглядной чернотой, явно не имеющей ничего общего с обычной ночью, затем все снова заполонило месиво помех.