Энгус Уэллс - Дикая магия

— Бураш! — воскликнула она под вопросительным взглядом Брахта. — Вы не представляете, какой я пережила ужас: столько смертей. К тому же…

Ценнайра вспомнила, что недавно видела, и ей не пришлось делать над собой усилие, чтобы задрожать всем телом. Последние слова она произнесла, понизив голос до перепуганного шепота.

— К тому же?.. — переспросил Брахт.

— Дера! — возмутился Каландрилл. — Ты что, не видишь, в каком она состоянии? Да она сейчас умрет от голода.

— Это верно, — солгала Ценнайра. — Но прежде я поведаю свою историю.

Каландрилл раздраженно хмыкнул, и она улыбнулась, довольная своей властью над чувствами мужчин. Вернее, некоторых мужчин, поправила она себя. На Брахта она не произвела никакого впечатления. Это все потому, успокаивала она себя, что он влюблен в вануйку. Интересно, что чувствует женщина, вызывающая подобную любовь? Она поспешила отогнать от себя эти мысли и рассказала им истинную правду.

— Мой конь пал здесь невдалеке, — хрипло пояснила она. — Сюда я дошла пешком. Думала, что тут я в безопасности. Но вдруг появился всадник и что-то… я сама не поняла что… удержало меня от того, чтобы броситься ему навстречу. От него исходило какое-то зло… Вокруг него была дурная аура… Поэтому я спряталась. И правильно сделала.

Она нахмурилась и замолчала, вспомнив пережитое. Все трое внимательно смотрели на нее.

— Он разжег костер, вытащил из седельного вьюка мясо и начал есть. Бураш! Это было ужасно. Он жарил и ел человеческое мясо.

— Рхыфамун! — с ненавистью воскликнул Каландрилл.

Катя с отвращением поджала полные губки. Брахт презрительно сплюнул и сказал:

— Продолжай!

Ценнайра инстинктивно провела рукой по губам, словно избавляясь от неприятного привкуса. Ей не пришлось разыгрывать отвращение.

— Я была напугана, — продолжала она говорить чистую правду. — Я боялась, что он почувствует мое присутствие. И бежать я тоже боялась: а вдруг заметит? Мне ничего не оставалось, как прятаться в высокой траве и наблюдать за ним.

— Как он выглядел? — отрывисто спросил Брахт. — Опиши его.

— Волосы песочного цвета, сломанный нос, карие глаза, — ответила она.

Трое путников переглянулись. Брахт жестом попросил ее продолжать.

— Затем он стал колдовать, — сказала она. — Это было явное колдовство, потому что через некоторое время из расселины поднялось пять воинов-джессеритов, коих он заставил драться между собой. Когда он говорил, воздух наполнялся запахом миндаля. Джессериты дрались до тех пор, пока не пали все, кроме одного. Тогда Рхыфамун залечил его раны и заставил его сбросить тела товарищей в расселину. Лошади же по его приказу прыгнули туда сами. Затем… — Она закрыла глаза и покачала головой. Каландрилл с озабоченным лицом положил ей на плечи сильные руки.

— Что потом? — спросил он, и голос его прозвучал намного мягче, чем вопрос Брахта.

— Он вселился в него! — воскликнула Ценнайра. — Он пропел какое-то заклинание, в воздухе опять сильно запахло миндалем. Что-то метнулось между ними… Словно из уст его вырвалось пламя, кое вошло в тело джессерита. В следующую секунду человек с волосами песчаного цвета упал. Ах, Бураш!

Она повернулась к Каландриллу и бросилась ему в объятия, прижимаясь щекой к груди.

— Он, теперь уже в обличье джессерита, сбросил тело в расселину. Затем вскочил на единственную оставшуюся лошадь и стал спускаться по тропинке вниз.

— Дагган-Вхе, — проговорил Каландрилл. — Он отправился на Джессеринскую равнину.

— Это все? — спросил Брахт.

— Была еще книга, — сказала Ценнайра. — С собой он взял только книгу.

Каландрилл напрягся всем телом и резко сказал:

— Расскажи про книгу.

Ценнайра бессильно пожала плечами. Теперь она не сомневалась, что это та самая книга, ради которой Рхыфамун пролил столько крови. И Аномиус тоже.

— Она маленькая, — пробормотала Ценнайра. — В черном переплете, но мне показалось, что от нее исходит ужасная сила.

— «Заветная книга», — сказал Каландрилл.

— Названия ее я не ведаю, — солгала Ценнайра. — Но он явно ею дорожил.

— Истинно, — горько согласился Каландрилл. — Он ее высоко ценит.

— А ты можешь описать воина, в тело которого он переселился? — резко спросил Брахт.

— Невысокий, — начала она, — с кривыми ногами и маслянистыми волосами. На нем были доспехи, шлем, лицо спрятано за металлической сеткой.

Брахт рубанул рукой воздух.

— Да так выглядит любой джессерит на равнине. Опиши его лицо так, чтобы его можно было узнать.