Дженни Вурц - Проклятие Деш-Тира

— Закрепи их понадежнее, — велел первый помощник, поворачиваясь к двери. — Заклинаю возмездием Даркарона: не спускайте с него глаз. Королю он нужен живым.

С этими словами он удалился, на ходу распорядившись, чтобы плотник отправил кого-нибудь для починки кормового иллюминатора. Не успели матросы собрать нужные для работы инструменты, как «Брианну» вновь окутала непроглядная тьма. Грохот, послышавшийся со стороны кормы, заставил первого помощника вернуться в рубку.

На этот раз завеса рукотворной тьмы исчезла раньше, чем он налетел на штурманский стол. Аритон лежал на полу, придавленный телами стражников. Постепенно матросы пришли в себя и стали беспокойно озираться по сторонам. Им было не до соблюдения уставных отношений; несколько человек что-то сердито бормотали себе под нос.

— Потише!

Первый помощник склонил голову, чтобы выслушать доклад о случившемся.

— Стекло, — объяснил офицер. — Пытался перерезать веревки на запястьях, Даркарон побери этого ублюдка.

Пол возле лежащего Повелителя Теней был залит кровью. Кровь виднелась и на его тонких пальцах. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ему почти удалось перерезать веревку.

— Раз так, стяните ему пальцы проволокой.

Не испытывая более к пленнику никакой жалости, первый помощник послал матроса за мотком проволоки.

Вскоре Аритон пришел в себя. Сильные руки матросов подхватили его и поставили на ноги. Он огляделся. Первый помощник подавил в себе отчаянное желание отойти в сторону, чтобы не встречаться взглядом с этими зелеными глазами. Только однажды он видел у человека подобное выражение лица; то был преступник, приговоренный к повешению за изнасилование собственной дочери.

— Жаль, что ты не погиб в бою, — тихо сказал первый помощник.

Аритон вновь не ответил. Этот человек словно обладал каким-то иным разумом, наглухо закрытым для понимания. Свет фонаря разливался по его лицу, по-прежнему остававшемуся бесстрастным. Кровь из пораненных рук продолжала капать на палубу. Первый помощник отвел глаза, испытывая беспокойство и замешательство. Ему почти не приходилось иметь дело с пленными, и он совсем ничего не знал о магии. Повелитель Теней был для него непостижимым, как само море.

— Покажите ему, каким бывает королевское правосудие, — приказал первый помощник, надеясь, что, дав матросам отыграться на пленнике, он несколько успокоит их.

Матросы распластали Аритона на штурманском столе. В их могучих руках он выглядел куклой. Однако даже связанный, Повелитель Теней пытался сопротивляться. Подогреваемые страхом и ненавистью, матросы рады были сполна отплатить Аритону за все свои раны и ссадины, полученные в рубке. Они сорвали с его запястий веревки и связали ему руки кусками ткани, усеянной мелкими осколками стекла. Аритон молча вынес это издевательство.

Первый помощник старался не показывать своего отвращения. Упрямство Повелителя Теней было совершенно бессмысленным и лишь разжигало в матросах жестокость. Если бы этот ублюдок кричал от боли, стонал и вообще вел бы себя как простой смертный, матросы были бы вполне удовлетворены. Однако он продолжал сопротивляться, пока с него не содрали рубаху и матросы не отошли, чтобы разглядеть свою жертву. Грудь Повелителя Теней часто и невысоко вздымалась, кожа была влажной от пота. Значит, этот упрямец отнюдь не был невосприимчивым к грубому обхождению.

— Ростом ублюдок не вышел для чародея!

Наиболее смелые из матросов занесли кулаки над грудной клеткой Аритона.

— Въехать ему пару-другую раз по ребрам — сразу тихим станет.

— Довольно! — рявкнул первый помощник.

Поняв, что матросы вошли в раж и не обращают внимания на его приказы, он поспешил вмешаться. Но путь ему преградил человек в запачканном белом халате.

Лекарь явился сюда, едва успев перевязать раны капитана. Он решительно протиснулся между матросами к лежащему на столе Аритону.

— Оставьте-ка его в покое! — прикрикнул лекарь на матросов. — Сегодня я и так немало шин наложил и костей вправил. Если мне опять придется чинить чьи-то ребра, то я, ей-богу, напьюсь еще до рассвета.

Ворча, матросы отошли от стола. Корабельный лекарь принялся за работу, накладывая повязки с мазями. Фаленский маг вздохнул и наконец-то заговорил.

— Я проклинаю твои руки. Пусть очередная рана, до которой ты дотронешься, покроется червями. Любой новорожденный ребенок, принятый тобой, зачахнет и умрет у тебя в руках, а его мать скончается от кровотечения и никакие снадобья ей не помогут. Хоть раз еще дотронься до меня — и узнаешь такие ужасы, какие тебе и не снились.