Рина Гиппиус - Цветы цвета неба (СИ)

Свадьба состоялась в мае. Погода была в самый раз — не жарко, но достаточно тепло. Не знаю, что сказал Рыжик отцу, но тот практически не усердствовал в опеке надо мной. Чувствовала я себя замечательно, поэтому смогла даже остаться на празднование.

По прибытии домой меня ждала радостная новость.

«Риндамия, поздравь нас! Мы стали родителями двух замечательных девчушек! Роды прошли хорошо. И детки, и новоиспеченная мамочка чувствуют себя замечательно. Я самый счастливый человек на свете! Меня теперь окружают три самых потрясающих женщины!

Вильев передает тебе пламенный привет.

Разумеется, я расплакалась. А чтобы не беспокоить отца, решила по — тихому выскочить в сад на свою любимую скамеечку. Сидя там, поглаживая свой уже большой живот, я предавалась радостным мечтам о своем малыше. Сынок, видимо почувствовав мое хорошее настроение, практически не пинался. Мне почему‑то казалось, что он тоже улыбался.

Лето было жарким. Я уже не знала, куда скрыться от этого пекла. Меня месяц как переселили в комнату на первом этаже, которая выходила окнами в сад. Там хоть какая‑то прохлада поддерживалась. Да и сынок вел себя неспокойно. А еще я чувствовала, что он вытягивает из меня энергию, что вызывало беспокойство. Отцу я не жаловалась. Он, итак, за время моей беременности весь извелся.

К этому моменту общими усилиями мы открыли лечебницу в старом доме отца. Оборудовали там три палаты для тяжелых больных. Лабораторию оставили там же. Наняли несколько помощников, тем более я только через год смогу нормально работать. Поэтому помогала я пока только с организационными вопросами.

Сегодня дел был особенно жарким. А чтобы хоть чем‑то себя занять, я перебирала запасы трав, сидя на покрывале в тени в саду, собираясь ближе к вечеру сварить пару снадобий.

Внезапно я почувствовала, как юбка подо мной намокла. Началось! Спокойно без паники я зашла в дом и позвала Гуду:

— Сходи, пожалуйста, позови лорда Магнира.

Тот с утра отправился в лечебницу, хотя в последнее время старался надолго одну меня не оставлять.

Пока Гуда бегала за отцом, я успела нагреть воды, достать подготовленные простыни, переодеться. Схваток почему‑то не было. Стараясь гнать от себя нехорошие мысли, я ждала отца. Он примчался быстро, увидел, что я спокойно его дожидаюсь и успокоился сам.

— Рассказывай, как ты? — выдохнул отец.

— Воды отошли, но схваток пока нет.

Я принесла ему ту самую книгу об императорской семье. И упомянула про то, что не расстаюсь с артефактом. Хотя я уже крепко жалела о том, что раньше не раскрылась. Отец прочел все, но по его лицу ничего нельзя было понять.

Было видно, что он хочет на меня накричать, но помня о моем состоянии, сквозь зубы прошипел что‑то про глупых беременных девиц, у которых совсем отключилась соображалка. И добавил еще пару нецензурных выражений. Я молча его слушала, не пререкаясь. Сама же виновата.

Отец глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Торгесту написала? — спросил наконец лорд Магнир.

— Нет.

— Тогда я сам, — и ушел.

Торгест прибыл через час. Они заперлись в кабинете и что‑то бурно обсуждали. Хотя, что именно, догадаться несложно.

А схватки так и не наступали.

Наконец отец и Гест вышли.

— Иди к себе в комнату, мы сейчас придем, — сказал отец.

Гест принес мне настой сонной травы.

— Пей, — произнес он.

— Что вы задумали? — взволнованно спросила я.

Тот взъерошил себе волосы, отвел взгляд к окну и прошептал еле слышимым голосом:

— Резать.

Я лишь кивнула и выпила весь стакан. Они не позволят, чтобы со мной и с моим ребенком что‑нибудь случилось. «Все будет хорошо!» — уговаривала я себя.

В сон я погружалась урывками, как будто мое сознание не хотело меня покидать. Сквозь сонную пелену до меня доносились голоса Рыжика и отца, но слов я не разбирала. А потом меня полоснуло жуткой болью, как будто меня раздирают на части. Я попыталась открыть глаза и встать.

— Держи ее. Придется привязывать к кровати! — услышала я строгий голос отца. Но глаза так и не смогла открыть. Чьи‑то руки держали меня крепко за плечи, удерживая на кровати. А низ живота словно подожгли. Уши резал чей‑то крик. Неужели это я так верещу?

— Давай еще одно заклинание, оно слишком быстро перестает действовать, — снова донесся до меня голос отца. Боль немного утихла, пульсируя как будто волнами — то больно, то почти не больно. А потом опять пришла тьма. Я как будто в черном вакууме. Вот только спасительной эта тьма уже не казалась. Я забыла на свету что‑то важное. Пытаясь выбраться из темноты на свет, я цеплялась за эту мысль. «Мне нужно найти! Оно очень важное!». Я не могла вспомнить, что же я забыла, но эта мысль удерживала меня на краю, не давая скатиться окончательно в пропасть тьмы.