Лилия Беренс - Душа грозы

Серый дождь безустанно барабанил по закрытым ставням трактира. Народ, собравшийся по причине непогоды, вяло переговаривался, стараясь согреть продрогшие косточки кислым вином.

— Ну и зарядило ненастье, — возмущено хлюпнул носом полноватый крестьянин с вислыми усами и широкой соломенной шляпой, ныне сушившейся рядом с ним на лавке.

— Ну, ты даешь, Самоха! — крикнул из противоположного конца зала крепкий детина в клетчатых штанах. — Недалече, как о прошлой седьмице на этом самом месте жаловался, что зной всю рассаду вот-вот загубит.

— Дык! — беззлобно хмыкнул усатый, погружая нос в деревянную кружку. — Тож жарень такая палила, что даже бурьян на полях — и тот поник и вянуть начал. А всякай знает, что бурьян — он никакими непогодами не страдает! А вот, поди ж ты! Спужался малость, знамо дело. Коли сорняк энтот вянуть начал, то помидоры и подавно иссохнуть способны на солнцепеке.

— Ну вот, — хмыкнул широкоплечий пришлый кузнец Камиль, — просил же дождь. Чему теперь не рад?

— Так то — дождь! — поднял пухлый палец к потолку не унимавшийся Самоха. — А не слякотень на седмицу! Не погорели поля, так теперя, значится, потонут, аки в болоте каком.

— А про волка то слыхивали? — тихонько спросил седой как лунь дедок.

— Это громового что ли? Сказки! — отмахнулся от старика кузнец. — Не бывает волков таких.

— И ничего не сказки! — подхватился со своего места толстый и лысый мельник. — Сам лично видывал!

— Ты, Ефиня, сам видывал? — удивился Самоха.

— Не сойти мне с энтого места, как тебя вот сейчас, видывал! — возмутился недоверию мельник.

— А ну! Поведай-ка байку о том, — предложил старичок.

— Стало то о седьмицу тому враз! Жарко, духотно! Ну, думается мне, с такой погодой работы мне нестача буде. Коли поля засохнут — так и молоть нечего, верно братцы?

— Верно!

— Верно баешь! — послышался одобрительный гул со всех сторон.

— Так вот, — продолжил мельник. — Сижу я, значится, думу тяжкую думаю, как — глядь! Туча черная наплывает со стороны полей. И молний, молний с нее сыплется! А поперед тучи… — тут мельник выпучил и без того круглые глаза, — Бегит!

— Кто бегит? — не выдержал театральной паузы юный сын молочника.

— Ну так, кто бегит-то, — медленно отхлебнул из кружки мельник. — Знамо дело! Волк бегит! Здоровенный, что твоя корова! Весь черный, как та туча, что за ним следовала. Глазьями сверкаит, аки демон злобный. И быстро скачет так, что за ним даже птицы не поспевают. И вижу, значится, что близко совсем от мельницы моей уже пробегаит. И так видно было, что куда повернет волк энтот — туда за ним и туча с молньями следом движется. Добег он до колеса моего водного, что муку молоть спомогаит, да так и остановился. Язык алый вынул, а в пасти зубы-то! О какие! — Тут мельник двумя руками изобразил такой размер, что мужики ему сразу не поверили.

— Заливаешь, мельник! Не могло буть у него зубьев таких!

— Ну… Может, соврал малость. Но здоровенные зубья были, вот вам круг Единаго!

— Ладно уж, че дальше было?

— Дык, встал волк энтот. Аккурат, перед огорожей. Смотрит на меня, а по шерстям молнии так и бродют. То там сверкнет, то здесь. Говорю ему: «Ты, серый, не балуй тут». И он как понял! Споказалось, что кивнул даже! Морду задрал, да как завоит! И ему из леса Голубикиного в ответ сразу несколько таких же голосов отвечает. Гляжу — а он уже бегит к деревьям, а на встречу-то волки, волки. Но, правдать, простые, без молниев в шерстях.

— И что? — снова не утерпел сын молочника.

— А ничаго! Ускакал себе в лес, токмо его и видно было. А с того дня дождь и льеть, как из житниц воднаго бога.

— Врешь ты все, — как то неуверенно проговорил кузнец.

— Не врет! — неожиданно встал на защиту мельника заезжий купец. — Волк тот много дел натворил. Разбойничью шайку по пути бега своего всю молниями извел. Лорд ваш заопасался, как бы простым людям вреда учинять не стал. Вызвал троих магов из близкого города. Однях приедут, будут волка этого излавливать.

— Да неужто! — всплеснула руками пышная официантка. — Господа магики к нам самолично приедут! Не соврал, значит, мельник наш. Но ведь он сказал, что волк его не тронул. Значит не забижает добрых людей-то?

— Да ясно дело, не тронул! — Хмыкнул усатый, подтягивая поближе только что наполненную кружку. — Всяк знает, что мельники, они с нечистью знаются дюже близко. Вот и не стал забижать его волк. А что волк громовой — нечисть самая настоящая — то всякому ведомо.